Дайна Джеффрис - Пропавшая сестра

– Разумеется, нет, – покачав головой, отвечает он. – Присядьте, пожалуйста.

Он ведет себя со мной очень осторожно. Даже настороженно. Мне не нравится это его чувство… снисходительности, вот как оно называется.

– Я прекрасно себя чувствую, – говорю я и направляюсь к двери, полуобернувшись к нему и следя за его реакцией.

Доктор Уильямс откашливается. На лице вновь появляется эта отвратительная улыбка.

– Вас не затруднит ответить на мой вопрос? Когда вы в последний раз выходили из дому?

Я таращусь на него и бубню:

– Я была в парке. Никто не видел, как я покидала дом, оттого они и не знают. – Я ловлю себя на том, что говорю тоном обиженного ребенка, и меняю интонацию. – Простите, я не хотела говорить вам резкости.

Доктор Уильямс глядит в пол, затем снова на меня:

– Эти голоса… что они говорят?

От удивления я не знаю, как ответить. Раньше никто не расспрашивал меня об этом. Я возвращаюсь на стул. Прежде врачи добивались, чтобы я сделала вид, будто эти голоса нереальны.

– Значит, вам известно…

– Нет, потому я и спросил.

– Они говорят разное.

Не хочу ему рассказывать, что порой они меня пугают, иногда смеются надо мной или обвиняют в чудовищных поступках. Иногда они шепчут, и я вынуждена замирать на месте, чтобы расслышать их слова. Да, вынуждена. Нет ничего хуже, чем знать, что голоса звучат во мне, и не иметь возможности услышать яд, который они льют мне в уши.

Доктор Уильямс кривит рот, делает более продолжительную паузу и возобновляет разговор:

– Я хотел бы поговорить с вами о Грейндже. Возможно, вы уже знаете, что так называется частная клиника в Даудсвелле. Я…

Вот оно что. Вот истинная цель его визита. Как мне сейчас нужна Симона рядом! Когда, ну когда же она приедет?

– Нет! – выпаливаю я. – Я не поеду.

– Никто и не заставляет вас туда ехать. Просто у нас с вашим мужем сложилось впечатление, что здесь вам очень одиноко.

– А если я откажусь?

Прохлада раннего утра с его золотистыми и розовыми красками сменилась нещадной дневной жарой. У Белл кружилась голова. Ее обдало тошнотворной жаркой волной. Она продолжала смотреть на детскую погремушку. Серебряный шарик немного потемнел, хотя и не настолько, как можно было ожидать. Ручка из слоновой кости пожелтела, но оставалась крепкой. Белл поднесла погремушку к свету.

– Глядите, здесь надпись. – Кончиками пальцев она провела по маленьким буквам. – Три сердечка, буква Д, вторая буква Д и буква Э. Диана, Дуглас и Эльвира. Мои мать, отец и старшая сестра.

На одной стороне шарика была изображена крошечная собачка и написано: «Гав-гав-гав». На другой – птичка и тоже слова: «Которая съела дрозда». Белл удержалась, чтобы не всхлипнуть. Пропавшая сестра вдруг сделалась в ее воображении очень реальной.

– Пойдемте отсюда. – Оливер ласково взял ее за руку. – Вам нужно на воздух.

Белл и сама не хотела задерживаться во влажной духоте заброшенного дома. Снаружи тоже было жарко, зато в воздухе ощущалась свежесть. Она смотрела на густые заросли, появившиеся на месте некогда красивого сада.

– Как вы думаете, эти заросли совсем непроходимые? – спросила она.

– Трудно сказать, – пожал плечами Оливер.

Белл заметила просвет в кустах, служивших естественной границей для высокой травы:

– Быть может…

– Быть может, там есть проход?

Солнце жгло ей шею и спину, проникая сквозь тонкое хлопчатобумажное платье. Пока они пробирались по траве, само пребывание в этом саду утащило ее в прошлое. Белл увидела мать, идущую впереди. Солнце заливало ее фигуру. Мать направлялась к тому же просвету среди кустов. Белл отчаянно захотелось положить руку на материнское плечо и окликнуть. Быть может, все пошло бы по-другому, если бы ей это удалось?

Ощущение пропало.

Оливер ушел вперед, освобождая путь от ползучих и прочих растений.

– А здесь действительно есть проход! – возбужденно сообщил он.

Белл пошла следом. Она почти не чувствовала колючек, царапавших ей руки и ноги. Хлопанье крыльев указывало на порхающих птиц. У Белл возникло ощущение, что они совсем не напрасно забрели в эту часть сада.

Проход вывел их на широкое пространство. Они попытались его обогнуть, но натыкались на заросли тропических растений – кустов и множества деревьев. Оливер указал на развесистую акацию, мраморный ствол которой тянулся вверх, изгибаясь в разные стороны, пока не достиг мощной кроны, дававшей тень.

– А это что? – Белл указала на дерево высотой футов тридцать.