Вячеслав Фролов - Кардиец. Ученик философа

Ёмкость с вином почти мгновенно оказалась в руках Эвмена и Александр подхватывая его за локоть стал уводить в сторону.

– Должен же хоть кто-то оставаться с ясной головой в час буйного веселья. – сказал Эвмен.

– Ну и за что же выпьем дорогой мой Эвмен? – Александр жестом предложил прогуляться в сторону выхода из зала.

– Предлагаю выпить за стратегов Антипатра и Пармениона. – предложил Эвмен. – Это очень достойные люди и они славно показали себя в походе на Элладу.

– Отличное предложение достойный Эвмен! – поддержал Александр тост, но вино лишь пригубил и потихоньку, но настойчиво увлекал собеседника к выходу.

Со всех сторон раздавались крики:

– Славься счастливый стратег Антипатр!

– Удачи и благоволения богов Антипатру!

– Почёт стратегу Пармениону! – орали выпивохи.

– Да будет жизнь Пармениона усыпана дарами небес! – крики хилиархов и лохагов заглушали разговоры других пирующих.

В это время за движущимися к выходу царевичем и секретарём внимательно наблюдали несколько пар глаз. А пара рабов делала вид, что идут по каким-либо делам, а сами держась на незначительном расстоянии следили за царевичем и его спутником, пытаясь услышать о чем они говорят. Секретарь негромко что-то вещал Александру, тот кивал головой и делал вид, что улыбается. Выйдя из помещений, где пировала знать, Александр заметил следящих за ними рабов. Один из них был верным слугой Антигона одноглазого, по прозвищу «Циклоп». Антигон «Монофтальм» (одноглазый) был не просто стратегом Филиппа, но и умелым царедворцем. Его единственный глаз замечал многое. По складу ума он походил скорее на хитрого коринфянина, чем на вспыльчивых и буйных македонцев. В этом он был полностью схож с одноглазым царём Филиппом.

– Эй, ты, – показал Александр на следующего за ними антигонова раба. – Да ты! Как там тебя?

– Чего изволит господин? – подобострастно произнёс, замеченный раб. Гримаса огорчения не отразилась на его простоватой роже и он сделал вид, что действительно шёл по своим делам, просто внезапно его заметили и подозвали эти знатные люди. – Я внимательно слушаю господина.

– Принеси-ка, нам сюда кувшин вина! Славословие богам не идёт на сухое горло. – сказал Александр, подошедшему рабу.

– Как будет угодно господину, но сначала, с его позволения, я должен выполнить приказ моего господина. – ответил простачок и сделал вид, что пошёл выполнять приказание. Пришлось оставить собеседников без своего зоркого ока.

Второго соглядатая внезапно остановил вынырнувший откуда-то раб Филиппа, отвечавший за подачу еды и начал ругать шпиона за нерадивость. После недолгой перебранки наблюдатель был отправлен на кухню, а сам начальствующий двинулся в зал к пирующим.

– Да где же они ходят? – злился стройный товарищ царевича и внимательно смотрел на выход. – Ну что они там делают?

– Ревнуешь, Гефестион? – спросил жующий Птолемей и громко засмеялся.

– Да ты так не волнуйся, Гефестион! – поддержал Птолемея другой товарищ Селевк. – Ни Александру не интересен Эвмен, ни Эвмену Александр. Я уверен, что они обсуждают какие-нибудь расходы или доходы. Алесандр, вроде бы наследник. Должен знать всё о будущем владении.

– Ты несёшь бред, Селевк! – ответил трясущийся от бешенства Гефестион. – Царь Филипп жив – здоров и хвала Зевсу проживёт ещё много лет. С чего бы Лексе, – так он называл Александра, – интересоваться расходами, приходами?

– Зря тебя учил Аристотель! – сказал оторвавшийся от еды Птолемей. – Ты так ничего и не запомнил! «К войне готовься в мирное время, к голоду в период изобилия!» – процитировал мудрость учителя Птолемей Лагид.

– Сам ты дурак! – взбесился Гефестион и взмахнул руками.

– Я же тебе морду разобью, грязная свинья, за такие слова! – спокойно ответил Лагид и начал вылазить из-за стола. – И даже Александр за тебя не заступится.

– Надорвёшься! – вскрикнул Гефестион. – Ну иди сюда! Иди! – подзывал он противника. Но тут на них навалились со всех сторон товарищи и усмиряли буйные головы, разгорячённые вином.

Эту мелкую стычку большинство пирующих не заметило. Пир шёл своим чередом и веселящиеся громко орали воинственные македонские песни. Только единственный глаз «Циклопа» внимательно наблюдал за кучкой горячих юношей.

* * *

– Скажи мне, друг Эвмен, – спросил царевич, когда им удалось остаться одним. – отец присмотрел себе какую-то пассию?

– Не хочу врать тебе, Александр. У тебя верные сведения. – секретарь огляделся по сторонам и продолжил. – А почему ты так волнуешься?