Надежда Сайгина - Дар Степаниды

Бабка потопала, стряхнула с валенок снег, но раздевать их не стала. Отодвинула рукой очумевшую внучку и вошла в комнату. Там огляделась по сторонам и недовольно покачала головой.

– Бабушка!? Какими судьбами? Что случилось? – удивленно спросила Зина и усадила гостью на единственный в комнате стул.

– Время пришло. Помру я через три дня. Попрощаться пришла. Одни вы с Аннушкой у меня остались. Две внучки. Но ты же знаешь, что не смогу я умереть, пока не передам свой дар.

– Так ты мне его передать хочешь?

– Нет, не тебе! В тебе, Зина, стержня нет. Слабая ты. Да и до денег ты охоча. А деньги в нашем деле брать нельзя. Надьке передам.

– Надьке??? Даааа, Надька у нас странная… Ты знаешь, она с рождения почему-то никогда не плачет. Даже когда болеет. Только глядит на тебя так, как будто читает твои мысли …. Врачи намекают, что не жилец она на этом свете. Уж очень часто болеет….

– Ничего, дуплистое дерево скрипит, да стоит… Она борец – выживет. А сейчас оставь нас, – не терпящим возражений тоном приказала бабка, и Зинаида тотчас же ретировалась.

Степанида взяла ребенка за руку и, поглаживая ее, стала что-то нашептывать. Надька проснулась и поглядела на бабку таким долгим, таким взрослым и понимающим взглядом, словно проникла ей прямо в душу и увидела все, что Степанида хотела бы скрыть. Она не испугалась постороннего человека, не вырвала руку, но серьезно спросила:

– А ты кто?

– Степанида я, прабабушка твоя, а если правильнее, то прапрапрабабушка, – стала загибать старуха костлявые длинные пальцы, пораженные артрозом, – впрочем, вспоминай меня, как бабушку Степаниду. Я, детка, бабушка непростая, сегодня я передам тебе мой дар. С ним ты сможешь уметь то, что не могут остальные люди. Я не могу сказать, что это будет, но ты, что бы с тобой ни происходило необычного, волшебного, не пугайся, никто тебе плохого ничего не сделает. Очень жаль, что нет у меня времени тебя научить. Не рассчитала силы свои… Справляйся, внучка, сама…

Степанида поцеловала внучку и ласково попросила:

– А сейчас – спи! – девочка уснула в тот же миг.

Бабка взяла ее руки в свои и, прикрыв глаза, зашептала что-то быстро и непонятно, а из носа ребенка тоненькой струйкой побежала кровь.

В это время на кухне Зинаида поставила чайник на керосинку и стала искать в тумбочке, что подать к чаю. Несмотря на топившуюся печь, почему-то повеяло холодом. Ее волосы взметнулись, как от сильного ветра, и она автоматически взглянула в окно. А за окном – темнота…

– Почему так темно, как ночью… – одними губами прошептала испуганная Зинаида. – А ведь только что было светло! Ну да, еще и пяти нет, – посмотрела она на ходики, висящие на стене, – и Генка еще с работы не пришел… Черт, что же случилось?

И вдруг ее осенило:

– Бабка!!! А что она там делает? – заинтересовалась Зинаида и прижалась ухом к двери.

Степанида перестала шептать, нежно уложила руки правнучки на постели, достала из недр широкой юбки белую тряпицу и вытерла ребенку кровь на лице. Затем вынула из оранжевой сетки бумажный пакет, размером с пухлую книгу, сунула туда окровавленный платок, встала на колени и запихала сверток глубоко под оттоманку.

– Зина! – крикнула она. – Помоги мне встать!

Зинаида вбежала в комнату и, подняв бабушку с колен, поинтересовалась:

– Ты что, упала?

– Подслушивала!? – поняла старуха и покачала головой. – Под оттоманку не залезай и не смотри туда. Когда время придет, вытащи все оттуда и закопай у забора.

– Так у нас и забора нет.

– Есть!

– А как же я узнаю, когда время придет? – допытывалась внучка.

– Узнаешь.

Бабка опять полезла в сетку:

– На-ко вот, возьми! – сунула Степанида Зине в руки небольшой стеклянный флакончик. – Как проснется ребенок, дай ей выпить вместе с чаем. А вот это, – достала она газетный сверток, – вам! Там две равноценные части. Одна тебе, другая Аннушке. Мужу не показывай, пропьет! Брать отсюда будешь, только когда сильно припрет. А лучше всего трать на нужды девочки. Ей, Зина, свобода нужна. Не дави на нее, а Дар ее от чужого глаза прячь. Страшные времена, страшные… Хоронить меня не приезжай. Похоронят меня за кладбищем. Я уже договорилась с Иваном Мельниковым. Он и крышу мне разберет.

– А крышу зачем?

– Чтоб душа могла уйти с миром, – пафосно сказала она и, высоко подняв голову, вышла из дома.

Зина быстро натянула на себя валенки и полушубок, подхватила пуховый платок и догнала Степаниду. Зинаида взглянула на небо – светло и чисто. Даже солнце вышло. Чу-де-са!