Эрик Нойч - Встреча. Повести и эссе

Кант и древние греки вновь составляют единственное мое чтение. Человек должен всегда поступать так, чтобы убеждения, согласно которым он действует, могли бы считаться всеобщим законом.

Я почти не общаюсь с людьми.

Мы должны время от времени напоминать себе, что нам даны большие права друг на друга. Ты так часто был моим добрым гением.

В тюбингенскую обитель философию господина Канта допускают с явным неудовольствием. От всего этого лишь голова идет кругом, кафедра сотрясается от таких понятий, как время, пространство и тому подобные немыслимые вещи. Но Гёльдерлин и Гегель уже бродят в райских кущах духа, освобождающегося от суеверий и пустых фантазий, в проповедях своих они поднимают нравственные проблемы в соответствии с кантовскими принципами, у них слава одержимых бесом.

Герцог Карл Евгений [128] Герцог Карл Евгений (1728–1793) правил Вюртембергом (до 1806 г. сохранялось написание Виртемберг) в 1737–1793 гг. Как основатель Карлсшуле (где в 1772–1780 гг. учился Шиллер) Карл Евгений с ревностью и недоверием относился к Тюбингенскому университету. прибывает в Тюбинген собственной высочайшей персоной лишь затем, чтобы сделать стипендиатам строжайшее внушение. Одного из них, пришедшего на беседу неаккуратно причесанным, он тотчас же отсылает к парикмахеру. Двое стипендиатов вообще не явились на высочайший смотр, заперлись в своей каморке. Герцог ударом ноги вышибает дверь, застает обоих юных господ за курением, вырывает у них из рук трубки, швыряет в бешенстве за окно, туда, где им быть надлежит. Эти двое молодых людей приехали из французского графства Мёмпельгард, они первыми занесли в обитель дух революции.

Шеллингу, который, по слухам, перевел «Марсельезу», герцог тычет листком под нос: Тут во Франции сочинили одну гнусную песенку, интересно, вы ее знаете? И Шеллинг отвечает: Ваша светлость, все мы много согрешаем [129] Все мы много согрешаем. — Цитата из библии: Послание Иакова, Гл. 3, 2. .

Мы должны служить примером отечеству и миру, говорит Гёльдерлин, мы должны доказать, что нами нельзя играть по собственному произволу.

До чего же богатый материал для дерзких, вершащих судьбы мира поэтических произведений дает дух времени! Эти слова принадлежат Штейдлину [131] Эти слова принадлежат Штейдлину . — Готтхольд Фридрих Штойдлин (1758–1796), штутгартский адвокат с широкими литературными интересами и связями, издатель литературных альманахов, поощрявший молодых писателей. Гёльдерлин был знаком с ним с 1789 г. В «Альманахе муз на 1792 год» Штойдлин опубликовал «Тюбингенские гимны» Гёльдерлина, а также стихотворения поэтов из его окружения: Нойфер, Магенау, Карл Рейнхард, Карл Филипп Конц и Вильгельмина Майш. После смерти Шубарта в 1791 г. Штойдлин продолжал его революционную «Хронику», за что в 1793 г. был выслан из Вюртемберга (см. также предисловие). , он первым печатает стихи Гёльдерлина в своем «Альманахе муз», считает его гимны весьма многообещающими, рекомендует своего друга Шиллеру на место воспитателя в доме госпожи фон Кальб, за чистоту его сердца и помыслов он ручается; это поистине замечательный человек, говорит Гёльдерлин о Готхольде Фридрихе Штейдлине, которого очень скоро уже высылают из страны, и, не находя больше средств к существованию, он в 1796 году, в совершеннейшем отчаянии, бросается в Рейн — тот самый Штейдлин, восторженный поклонник французской свободы, позволявший себе еще во времена, когда в Германии необходима была чрезвычайная осторожность, такие выпады и сердечные излияния, которые, даже пройдя свирепую цензуру, все равно казались в высшей степени странными. Злоупотребление княжеской властью станет со временем еще более жестоким, говорит Гёльдерлин. Поверь мне и молись за французов, отстаивающих права человека.

У Гегеля слава закоренелого якобинца, Гёльдерлин тоже им симпатизирует, и симпатии его растут по мере того, как все более ограничивается свободное развитие воспитанников в рамках института. В один из воскресных дней — это было прекрасное весеннее утро — вместе с друзьями выбираются они на большой луг за городской чертой и водружают там «древо свободы».

Мы не из тех, кого можно вот так просто лишить необходимых прав, мы ведь не проповедуем произвол и насилие, не совершаем ничего противозаконного, говорит он. И вовсе не исключено, что скоро и у нас произойдут некоторые перемены.