Алексей Кондратенко - Катрина - Меч зари

Катрина встала и стремительно подошла к Ирвину. Он был на голову выше её, худощавый, но крепкий.

– Не приближайтесь, – замахнулся он ружьем.

Наемница легко вырвала ружье из его рук и отшвырнула.

– Если бы я была тебе врагом, я бы вырезала всю деревню дом за домом, не тратя время на вопросы. И так добралась бы до Джульетт.

Катрина взяла наполовину опустошенную бутылку виски, что стояла на полке позади Ирвина и сняла полотенце с крючка. Намочила спиртным ткань, и протянула раскрытую ладонь, чтобы он позволил ей помочь ему:

– Твою рану нужно обработать.

Ирвин неуверенно потянул носом и осторожно протянул поврежденную руку. Катрина принялась обтирать кровь с его кисти, промакивая и приминая рваные края кожи полотенцем, смоченным виски.

Ирвин стоял в растерянности, а Катрина продолжила говорить:

– Я понимаю, тебе тяжело. Дни спокойствия сочтены. Тебе пришлось бежать из дома, оставить жену и детей на милость судьбы ради спасения дочери, и вам совершенно некому довериться. Но вы не в безопасности здесь. Вас найдут. Прячась в Северном Йоркшире вы лишь оттягиваете неизбежное. У Джульетт дар. И тебе не под силу её защитить. По какой-то причине именно вам с дочерью выпало нести этот крест. Если ничего не предпринять, Джульетт убьют за то, что она знает. Послушай меня, – воззвал спокойный голос наёмницы в глубоком молении. Она заглянула в его глаза, а палец её лег на его запястье, туда, где бился пульс. – Это произойдёт. Если вас нашла я, найдут и они. Сюда направляется Нобилиор, наёмник бессмертных. Превосходный следопыт, посланник самой смерти. Тебя будут пытать. Сломают дух, подчинят твой разум своей воле. Гринтон зальют кровью. А потом убьют Джульетт. Дай людям, что живут здесь, спокойно дожить свой век. Доверься мне. Спаси себя и дочь.

Слова эти прозвучали для Ирвина так проникновенно, что он ощутил опасный соблазн поверить ей. Меж тем, прикосновение и зрительный контакт обеспечили Катрине если не полную власть над сознанием смертного (в вопросах чрезвычайно важных для человека гипноз лордоков не имел достаточной силы), то хотя бы расположение Ирвина.

– Довериться и добровольно сунуться в волчью пасть? – спросил Ирвин с горячностью человека, осознающего, что на кону всё, что ему дорого в этом мире. В глазах его металось сомнение. – Вы просите о невозможном. Кто вы такая, что уговариваете меня отдать собственную дочь на вашу милость?

Катрина разорвала полотенце надвое, отделяя пропитанную кровью часть, и перевязала руку Ирвина чистым лоскутом.

– Я та, кто обеспечит вас местом на корабле через Атлантику, – сказала она. – Океан сотрет ваш след, а в Новом Свете нет кланов и некому желать смерти Джульетт. Когда Джульетт расскажет мне всё о своих видениях, я помогу вам исчезнуть. Решайся, Ирвин. Во имя жизни Джульетт.

Уж такого ответа он точно не ожидал. Удивление и несмелая надежда скользнули по лицу Ирвина. Взгляд его метался. Наёмница точно знала, какое решение он примет.

Свет в пристройке Ирвина погас.

После вечерней молитвы Джульетт Фэннинг готовилась ко сну и расстилала кровать, когда в маленькое окошко её комнатки постучались с улицы. Джульетт с недоумением глянула в сторону окна, за которым из сумерек проглядывали могильные плиты церковного двора. Пугливой по натуре она не была, поэтому приглушила свет газового светильника на стене и подошла к окну, присматриваясь.

Она жила в доме приходского священника, который занимал отец Смоллгард. Они с Ирвином решили, что рядом с церковью безопаснее, и если они разделятся, то так её сложнее будет найти.

Времена, когда это могло сработать, закончились с минувшим заходом.

Увидев голову отца, она поспешила открыть створки. Ирвин стоял сбоку от окна, в зарослях кустарника. За плечом у него болтался зачехленный приклад ружья, обрезанного по совету Катрины.

– Пап? Что ты здесь делаешь?

– Тише! Собирайся, нам надо уходить. И погаси свет.

– А что-то случилось? – шепотом спросила Джульетт.

– Потуши сначала свет.

– Хорошо.

Погасив светильник, Джульетт вернулась к окну, перегнулась через подоконник и выглянула на улицу.

– А зачем нам уходить?

– Мы уезжаем.

– Как! Совсем? – огорчилась Джульетт. – Но я не успею собраться.

– Просто одевайся. Возьми только самое необходимое. Вылезай через окно. И не оставляй отцу Смоллгарду никаких записок на прощение.

– Ладно. Поняла. Жуть как невежливо получится.

Белокурая девушка скрылась в окне на несколько долгих минут. Потом из окошка вылетела полупустая дорожная сумка, куда Джульетт набросала несколько вещей, а затем и сама она спрыгнула на траву. За это время она успела завязать волосы и накинуть плащ.