Наталья Томасе - Анатомия шпионства. Ищите женщину

– Если хотите получить ваши вещи назад, а не идти до деревни прикрывшись шпагой, святой отец, у меня к вам есть предложение.

Молодой монах понимая, что выбор у него не велик, скрестил руки на груди, сделав при этом плечевую мышцу «горбатой» и с любопытством рассматривая девушку, крикнул:

– Ваши условия?

– Вы учите меня фехтованию. Я отдаю вам вашу одежду сейчас, а в последствии, буду нема, как рыба, и никто не узнает, чем вы тут занимаетесь, святой отец.

– А ничем постыдным я тут не занимаюсь, – усмехнулся монах.

– Ну-у, – протянула девушка, – как на это посмотреть после эдикта о запрете дуэлей, и вообще, оружие в руках священника – это слово божье, а не шпага, – вызывающая поза девушки и уверенность, с которой она произносила эту речь, давали понять монаху, что она действительно донесет до каждого о его насовсем духовном интересе.

– А вам зачем фехтование? Судя по вашему одеянию вы, я полагаю, планируете стать невестой господа нашего, – молодой человек продолжал с интересом рассматривать Изабеллу.

Она показалась ему чистой и непорочной, и ему даже в голову не пришли мысли об искушении его дьяволом. И не дождавшись ее ответа, он быстро выпалил:

– Я согласен. Положите одежду на землю и отвернитесь, чтобы я смог одеться.

Девушка залилась звонким смехом.

– Я молода, но не наивна. Вылезайте, святой отец! В конце концов, я не думаю, что у вас вместо ног – хвост или отсутствуют характерные признаки мужчины вообще. Вы человек и у вас нет ничего такого, что меня удивит или озадачит.

Монах немного сомневался, и Изабелла прикрикнула:

– Вылезайте немедленно! – она топнула ножкой и добавила, – я так хочу!

Девушка положила одежду монаха на землю и, взяв в руку шпагу, отошла на несколько шагов назад.

– И без шуток, святой отец, иначе вы надолго запомните эту встречу, клянусь вам! – голос ее был жесткий и уверенный в своей правоте.

Монах вышел из воды и стал натягивать на себя рясу. Изабелле вдруг ужасно захотелось дотронуться до его мускулистых рук, плоского и одновременно рельефного торса. Ее взгляд спустился ниже и в голове промелькнула мысль: «А интересно, „ОН“ твердый или мягкий?» И она хмыкнула, еле сдерживая смех.

– Ваше имя, несносное дитя? – безысходно вздохнув, поинтересовался монах.

– Изабелла. И я учусь в монастыре и только. И вовсе не планирую стать послушницей или монахиней. А как мне называть вас, святой отец?

– Отец Бенедикт, к вашим услугам, – и «сняв» воображаемую шляпу, он театрально поклонился, – когда желаете начать, мадмуазель Изабелла?

ххх

Каждый день в течение следующего месяца Изабелла прибегала к реке. Она была прилежная ученица, ее огромное желание научиться фехтовать, по всей видимости проснувшиеся гасконские корни, сдобренные упрямством и настойчивостью, делали свое дело.

А отец Бенедикт был опьянен чарами своей ученицы. Он смотрел на нее с восхищением, и Изабелла все чаще замечала характерный блеск в его глазах. Он пожирал ее взглядом, словно хотел запечатлеть в памяти мельчайшие детали милого сердцу образа. Он словно невзначай прикасался к девушке: то положит ей руку на талию, показывая правильную стойку, то слегка обнимет, рассказывая о блоках.

– Помните, что у шпаги есть не только лезвие. У нее есть еще и гарда. Ею тоже можно драться, – и он показывал куда может попасть удар, дотрагиваясь до груди Изабеллы, ее живота, плеч, лица.

Белль сводила его с ума. Каждый раз возвращаясь в свое жилище, он бросался на колени перед распятьем в покаянии. Он страстно желал эту девушку, хотел общения с ней на другом уровне, более интимном и ничего не мог поделать с этим. Он наказывал свою плоть, избивая себя плёткой, пытаясь через боль забыть о своём желании. Он клялся не ходить больше к реке и не видеть эту искусительницу, но вставало солнце, начинался новый день, и он снова шел к реке, а с закатом рука сама тянулась к розгам, и снова река, и снова розги.

Как-то фехтуя, отец Бенедикт сделал обманное движение, заставив Изабеллу растянуть выпад, отскочил с разворотом, и тупой клинок оказался у горла девушки.

– Как вы это сделали? Покажите еще раз, – в голосе Изабеллы был восторг.

Она повторяла и повторяла манёвр. Когда у нее все получилось, она была в восхищении и, страстно обняв отца Бенедикта, воскликнула:

– Это же чудо какое!

Монах побледнел и непроизвольно вскрикнул от боли.

Изабелла испуганно смотрела на учителя:

– Что с вами? Я вас поранила?