Николай Стародымов - Личный тать Его Величества

Ваньку Сукина, когда он во хмелю, и друзья боялись, тут уж ему под руку не суйся!..

– Не тронь мамку! – за сапог опричника уцепился плачущий малец – чернявый, кучерявый…

Другой малец стоял в сторонке, боясь приблизиться, и орал благим матом, размазывая по лицу слёзы и сопли.

– Зашибу! – орал Сукин матерно.

Он резко наклонился, рванул мальца за волосы, отдирая от себя, отшвырнул от себя. Тот покатился по деревянному затоптанному настилу… Опричник перетянул катящееся тельце плетью – благо, не сумел толком размахнуться, а то и зашибить бы мог запросто…

Эта картина надолго оставалась в памяти Воейкова – только со временем изгладилась…

Жмущиеся по сторонам дворовые… Лежащий в грязи мальчонка в порванной плетью и набухавшей кровью рубахе; мальчонка, с лютой ненавистью глядящий на обидчика… Сгрудившиеся на крыльце опричники, не решавшиеся вмешаться в действия разбушевавшегося начальника…

Со звонким ударом плети из Сукина вроде как выплеснулась вся кипевшая у нём злость.

Он короткой рукоятью плети вздёрнул вверх подбородок замершей перед ним женщины.

– Стой здесь, пока не дозволю в избу вернуться! – жёстко сказал ей. – И пащенок твой чтобы мне на глаза больше не попадался!.. И ты заткнись! – рявкнул он на другого мальчонку.

Повернулся и направился к крыльцу.

Месяц, наверное, прошёл… А то и больше… Всё же больше, наверное – Рождественский пост уж миновал…

Вызвали как-то Меньшого Воейкова в личный государев кабинет. Нечасто такое случалось – чтобы непосредственно в кабинет…

Он вошёл…

Там уже присутствовали и государь, и ещё люди, шёл разговор, и разговор, судя по всему, не слишком приятный. Меньшой, стараясь не привлекать внимания, притворил дверь, подался в сторону, и там замер, стараясь побыстрее сообразить, о чём идёт речь.

Государь раздражался, когда на какой-то вопрос, пусть и нежданно заданный, подданный не мог ответить сходу…

Царь Иван Васильевич сидел в своём кресле, подавшись вперёд, опершись крепкими руками о подлокотники; пытливо глядел на каждого говорившего. До поры больше молчал, слушал… Перед ним стояли князь Тёмкин-Ростовский, Василий, сынок павшего в великой Оршанской битве воеводы Ивана Янова по прозвищу Тёмка, а также Ванька Сукин. Сукин выглядел встревоженным, хотя старался отвечать браво, даже с некоторым вызовом.

Между ними двоими уже давно вызревала вражда. Ну, если и не вражда, то, по меньшей мере, некое соперничество. Кто такой Тёмкин?.. Он из Рюриковичей, пусть и не самой знатной ветви! Боярином служил при несчастливом Владимире Андреевиче Старицком, пострадавшем через глупость своей амбициозной матери, а затем и Иван Васильевич Московский, которого позднее станут величать Грозным, взял его к себе боярином же. Васька зарекомендовал себя ловким малым, пусть не столько на поле бранном, но уж в некоторых дипломатических делах, в делах деликатного свойства, так это точно… Именно Тёмкин занимался тем, что стряпал облыжное «дело» против несгибаемой воли митрополита Филиппа, именно он ездил в Соловецкий монастырь добывать свидетельства в его осуждение, и, в конце концов, склонил-таки игумена отца Паисия оговорить впавшего в немилость Фильку… В плену литовском побывал, и выменяли его на полоцкого воеводу Довойну – причём, с немалой доплатой государь его выменял… В битве при Молоди отличился…

Оно, конечно, и Сукин на Оке себя хорошо показал, однако ж рода он не такого знатного. Не объяви государь опричнину, так они и рядом не стояли бы – родовой князь и рядовой дворянин!

Хоть и повелел государь всем в опричнине почитать друг друга за равных, да только гордость родовую, спесь, веками в кровь въевшуюся, разве ж государевым указом вытравишь?..

Вот и теперь, совсем скоро сообразил Меньшой Воейков: видимо, Васька Тёмкин нашёл некий повод ябеду на Сукина подать. Потому и призвал государь обоих, чтобы дознаться.

Да и нужно ли ему, впрочем, то дознание?.. Царь-батюшка и без дознания ведает, какое решение принять. А допросы такие чаще ведёт так только, чтобы и окружению сущность проступка виновного стала очевидной.