Максим Сбойчаков - В бой роковой... [документальная повесть]

Сам Чайковский оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, как народный социалист, он пытался играть в демократию, с другой — надо было выполнять требование хозяев. И вот сегодня собрал руководителей профсоюзов и стачкома, чтобы положить конец забастовкам.

Однако профсоюзники принялись убеждать главу правительства, что рабочие лишились всяких прав, что ими переполнены тюрьмы, они гибнут на Мудьюге.

Ни о чем не договорившись, профсоюзники и стачком демонстративно покинули совещание и примчались на митинг.

Разгоряченные ораторы осуждали правительство в даже власть интервентов. Теснанов качал головой: речи речами, но они не заменят терпеливой, вдумчивой работы.

Не думал Карл, что этот митинг, эти речи круто изменят и его судьбу...

На следующий день, как всегда, пришел на работу. Время уже давно вышло, а председатель и секретарь еще не появлялись. Вскоре один из служащих принес новость: все ораторы, выступавшие на митинге, — Цейтлин, Клюев, Наволочный, Тищенко — и все члены стачкома арестованы. Скрыться сумел лишь Бечин.

Несколько минут Карл Иоганнович сидел в раздумье. Повертев газету «Возрождение Севера», остановился на передовой статье: «У нас один враг — это большевики, всякие внутренние распри мешают борьбе с этим врагом. Никаких выступлений. Никаких самочинных демонстраций. Все на защиту фронта!»

Что ж, это не ново. Пекутся о единстве, боятся демонстраций, оправдывают аресты. А все-таки, каковы же будут последствия? Очевидно, на допросах станут обвинять арестованных в издании листовок, а те, отрицая, могут указать на истинных издателей. Хотя и не всех знают, но кое-кого назвать смогут. И прежде всего его, Теснанова. Но старался отогнать черные мысли: ведь никого же не выдал Диатолович...

Итак, во главе профсоюзов теперь два большевика: в союзе архитектурно-строительных рабочих Дмитрий Прокашев и в губпрофсоюзс он, Теснанов. Надо посоветоваться с членами комитета, стоит ли организовать довыборы, чтобы воспользоваться случаем и выдвинуть своих людей?

Не откладывая, на обеде в чайной перекинулся словом-другим с членами комитета. Большинство — против. Нужно обождать, вряд ли контрразведка остановится на произведенных арестах. Известно, что Бечина усиленно разыскивают. Всеми силами надо распространять листовку, предостерегающую от преждевременного восстания. Не исключено, что арест профсоюзных руководителей и стачкома может вызвать волнения рабочих, что повлечет за собой новую волну арестов.

Несколько иного взгляда придерживался Макар Боев. Он уже успел через «Таймыр» передать в Вологду шифрованную радиограмму. Ему казалось, что вот-вот последует сигнал от Свердлова.

— Торопиться с охлаждающей листовкой не стоит, — заявил он.

— Листовка не охлаждает, — возразил Теснанов. — Она призывает быть наготове и ждать сигнала.

После обеда к Теснанову зашел Рязанов с неотложным вопросом: его супруга Клавдия Близнина готовит побег из кегостровского лагеря. Более десяти бывших красноармейцев верят медицинской сестре; надо продумать, у кого приютить беглецов на несколько дней. Тем временем подпольщики из военно-регистрационного отдела сделают пропуска, с которыми освобожденных из лагеря можно будет переправить через линию фронта.

— Давай прикинем, Николай Михайлович, — сказал Теснанов.

Распределив будущих беглецов по квартирам, они договорились, кому обойти их, чтобы предупредить хозяев. А список на пропуска надлежало вручить Пухову или Шереметьеву. Под видом регистрации в военный контроль Рязанов пойдет сам.

Теснанов переключился на распространение тиража листовок. Занимаются этим опытные люди, но практика все усложняется. Ищейки шныряют повсюду. На сегодня помимо предприятий намечено еще два пункта — цирк и кинематограф.

К концу дня стало известно, что Бечин выслежен и заключен в тюрьму. Теснанова, что бы он ни делал, не покидало тревожное чувство. Он закрылся в кабинете и пересчитал деньги партийной кассы. За истекшие две недели сумма, доставленная Боевым из Вологды, почти убыла. Основное пошло на поддержку семей арестованных, на типографские расходы. Но и небольшие деньги держать в профсовете опасно.

После работы Карл Иоганнович зашел к Матисон и оставил ей деньги с наказом передать их Боеву или Сапрыгину.

— Как у тебя с русскими листовками, Аня?

Матисон объяснила, что полученные экземпляры она передала Эмилии Звейниэк и Кате Петровой.