Ирина Сукневич - Битва на поле Куликовом

Говорит Алексий в тяжкой тишине, наполнившей Думную палату:

— По всем церквам священнослужители стращают поджигателей, грабителей добра господского карой божьей, страшным судом за такой грех, да без сильной княжеской власти каяться перестанет простой люд, молитвы позабудут, не токмо господ своих. — Помедлил митрополит, на боярина Михаила Юрьевича глянул. — А тебе, боярин, будет княжеская помощь: пошлем в удел твой ратных людей для усмирения, чтобы другим неповадно было.

Слушает Дмитрий Алексия, и представляются ему черные люди, смерды в облике чудищ в медвежьих лохматых шкурах. Откроют рот, а изо рта огонь полыхает, жжет боярские дворы, свистнут посвистом разбойничьим — летят овины боярские, из конюшен бегут в испуге кони. А тиуны скачут за помощью к князю.

Знать, великая сила нужна супротив них, коль так всполошились старейшие бояре, испугались.

Давно уж прошло время полудня, обеда, после которого по неписаному русскому закону полагалось соснуть и зверю, и птице, и человеку, а бояре все еще сидят в Думной.

Видит митрополит — мается Дмитрий, и отпустил его:

— Иди поснедай. И отдохни.

«Вот славно-то!» — с радостью думает Дмитрий.

Нет у княжичей забот. Знай расти да сил набирайся.

Поспали после обеда — и во двор. А тут стрельбище, и самый меткий лучник их поджидает. Стрельба из лука — первое дело для воина.

Дмитрий взял несколько колчанов со стрелами.

— Что, — спросил лучник, — хочешь братьев испытать?

— Хочу! — обрадовался Дмитрий и повернулся к Владимиру.

— Укажи, Володимер, каков колчан с березовыми и яблонными стрелами! — Потом на меньшого братца глянул: — А ты, Иван, найди стрелы камышовые и тростяные.

Помог лучник княжичам в стрелах разобраться.

Тут Владимир к старшему брату подступил:

— А теперь ты закрой глаза. Закрой, закрой!

Дмитрий повиновался.

— И скажи теперь, у каких стрел хвост из беркучьего пера, а у каких перья от кречета, а у каких лебяжьи, — пытает Владимир.

Дмитрий с крепко зажмуренными глазами взял в руки одну из стрел, ощупывая ее… Потом взял другую… Третью… И все хвосты правильно определил.

— Молодец, княжич! — похвалил лучник.

— А теперь копейца угадай! — подступил Иван к Дмитрию и сунул ему в руку стрелу.

Ощупал Дмитрий копейце.

— У этой, — сказал, — двугранное. Так ли?

— Так, — ответил Владимир. — А у этой? — И он подал Дмитрию другую стрелу.

— Желобчатое, — ответил мальчик, еще крепче зажмуривая глаза.

— А у этой? — не отставал Владимир.

— Четырехгранное копейце. — Дмитрий открыл глаза, чтобы проверить, угадал ли.

— Пригожим воином будешь, — сказал лучник. — А теперь берите, княжичи, стрелы да приноравливайтесь так натягивать тетиву, чтобы каждая стрела долетала до цели. Да замечайте, какое перо дальше и быстрее несет стрелу.

Дмитрий вложил стрелу в лук и прицелился в середину черного круга.

Но не успел выстрелить — сзади послышался знакомый голос:

— Княже Дмитрий, ты слишком высоко поднял лук, не попадешь в цель.

Все разом обернулись и увидели митрополита, который подходил к ним, на ходу благословляя.

— Я буду целиться точно, отче, — сказал Дмитрий. — И попаду! Попаду прямо в хана татарского!

— Где же ты видишь хана? — серьезно, принимая игру, опросил митрополит Алексий.

— Вон холм, — выдумывает Дмитрий, натягивая тетиву. — На холме золотой шатер, в шатре хан сидит. Как высунет он свою круглую голову, я пущу в него стрелу! И убью хана. Татары посмотрят: мертвый их хан! Испугаются и побегут с нашей земли.

Владимир и Иван крутят головами во все стороны: где холм? Где хан в золотом шатре? Не видать ничего…

Долго целился Дмитрий и наконец выстрелил: запела стрела и воткнулась в самую середину черного круга.

— Попал! — закричал радостно мальчик. — Убит хан! Бегут татары с земли русской!

«Надо все сделать, Дмитрий, — думает митрополит всея Руси Алексий, — чтобы побежали татары от твоего меча с Руси. Только не выкован еще меч этот».

Мал княжич Дмитрий, чтобы управлять Московским княжеством, чтобы решения принимать важные. Вот и получается, двойная ноша у митрополита всея Руси Алексия: дела церковные, а рядом с ними — дела княжеские. Сам следит, чтоб оброки и пошлины с христиан исправно поступали и на княжий двор, и в митрополичью казну, ибо от них сила и у князя и у церкви.