Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

– Ура капитану Фоксу! – неожиданно раздался крик из толпы, мгновенно подхваченный множеством голосов. Генри остановился, и глаза его расширились почти удивленно: прежде Морено без тени сомнения поверила бы ему, теперь же лишь усмехнулась со смесью восхищения и изумления, нисколько не возмутившись хитрости столь ловко окрутившего всю команду юноши. Внезапная идея, опалившая сердце давно забытым почти детским восторгом, родилась вдруг в ее сознании.

– Флаг! Нужно поднять наш новый флаг, – хватая за плечо стоявшего рядом Педро, воодушевленно крикнула она. Тот глянул на нее, моргнул и, кажется, тоже понял: круто повернулся и бросился вниз, в трюм.

На кораблях капитана Гарсии, при всей его ненависти к пиратам, имелись флаги с явно принадлежавшей им символикой – трофейные, разумеется. Бог весть, с какой именно целью их хранил непримиримый испанец, но Эрнеста подозревала, что те использовались для обмана, представляя галеон под таким знаменем как призовое судно. В противном случае легкие суда других пиратских команд ни за что не подпустили бы к себе подобную громаду близко – а под руководством достаточно толкового и умного человека не сделали бы этого вовсе, не посмотрев и на дружественный флаг. Но неопытный или молодой капитан вполне способен был бы допустить подобную неосторожность, и Морено могла только гадать, сколько команд поплатилось за нее жизнями своих людей.

Педро, как бывший пират, действительно понял ее лучше, чем кто бы то ни было: когда он вновь появился на палубе, алый, как свежая кровь, беспощадно–свободный, грозящий возмездием и бросающий вызов всему миру вокруг, как сама пиратская жизнь, флаг трепетал в его руках на ветру свободным краем. Он был огромен – целое полотнище не меньше восьми футов в длину и пяти в ширину, с резко выделявшимся на этом фоне черным изображением песочных часов и воздетой над ними саблей – и при виде него вокруг мгновенно поднялся восторженно–яростный рев.

Флаг пошел по рукам, раскрываясь все больше и словно превращаясь в какой-то диковинный кровавый парус, рвущийся на ветру из человеческих ладоней – и когда он пополз наконец по штагу, медленно разворачиваясь во всю длину, невероятное оживление охватило команду. Одни бросились ставить паруса, другие – готовить оружие на опердеке; все приказы нового капитана исполнялись мгновенно и неукоснительно – впрочем, тот, даже на придирчивый взгляд Морено, держался вполне уверенно и не отдал ни одной команды, которая не требовалась бы, и даже то, что он говорил при этом явно рэдфордскими фразами и с его интонацией, не вызывало у нее смеха.

– Идем со скоростью пять с половиной узлов, ветер благоприятный, – доложил спустя полчаса Педро, подчеркнуто почтительно обращаясь к нему. – Будут еще распоряжения, капитан?

Генри обернулся к девушке, все это время не отходившей от него; глаза его блеснули, и Морено ответила понимающей усмешкой.

– Полагаю, мы потеряли слишком много времени, – сказал он серьезно. – Нам потребуется лучший штурман Карибского моря, чтобы опередить Рочестера.

Эрнеста крепко стиснула его ладонь, не опуская взгляда.

– Кажется, я знаю, чем помочь вам, капитан Фокс, – ответила она.

Глава XXXII. Под флагом цвета крови и свободы

Давно уже на Тортуге не собиралось одновременно столько пиратских команд; еще с берега Джек старался подсчитать число кораблей и примерное количество людей на них, и цифры при любом раскладе получались значительные. По словам Джона Рэдфорда, большая часть пиратов собралась в форте: губернатор, невзирая на свое французское происхождение и занимаемую должность, имевший давнее и плодотворное сотрудничество с ними, также присутствовал на общем собрании, состоявшемся за несколько дней до этого.

Как и предсказывала Эрнеста Морено, уйти с Тортуги не предлагал никто. Пираты, предупрежденные слишком поздно, чтобы отправить вместе с отбывающими судами своих родных, готовились встретить противника на берегу; в крепости солдаты готовились прикрыть их и встречать неприятельские корабли огнем мощных пушек форта. Капитана Рэдфорда и его сына встречали, как героев; властитель Меланетто сразу же вновь с головой погрузился в подготовку к обороне острова, и Джек намеревался сделать то же самое – иного варианта если не забыть свое горе, то, по крайней мере, не утонуть в нем с головой он не знал.

Огромный дом отца на Тортуге изменился мало – или же попросту сам Рэдфорд плохо помнил его и потому не заметил особенных перемен, за исключением огромного количества незнакомых лиц: все пиратские капитаны собрались у Джона Рэдфорда, едва узнав, что тот вернулся. Еще когда они только зашли за ворота, навстречу им сразу же бросилась одинокая мальчишеская фигурка, и спустя всего пару секунд Джек уже прижимал к груди захлебывавшегося рыданиями Роджера.