Екатерина Франк - Под флагом цвета крови и свободы

– Мы уже подтянули к форту все имеющиеся резервы, – при упоминании угрозы нападения Джон Рэдфорд мгновенно подобрался, став похожим на прежнего себя – но Джек лишь коротко усмехнулся:

– И оставили без защиты всю остальную территорию острова? Нет, отец, так не пойдет. Вели позвать мистера Макферсона: у нас еще есть несколько часов до прибытия, чтобы все обдумать…

***

Когда Генри открыл глаза, была глубокая ночь – он сразу понял это по кромешной темноте за окном каюты, в которой лежал. В свете одинокой свечи, тем не менее, он смог различить окружающую его обстановку и лицо Эрнесты Морено, сразу же склонившееся над ним.

– Генри, ну слава Богу! Я думала, ты уже не поднимешься, – искренне приветствовала она его пробуждение, звякая чем-то стеклянным справа от него – юноша хотел было повернуться и посмотреть, чем именно, но отказался от этой мысли при мгновенно пронзившей грудь и плечо вспышке боли.

– Не двигайся, – сразу озвучила те же мысли Морено, поднося к его губам кружку с водой – когда юноша, жадно глотая, опустошил ее наполовину, она долила туда какую-то вязкую жидкость и велела: – Пей. Тебе нужно как можно скорее встать на ноги.

– Сколько я уже здесь? – Генри вдруг тревожно завозился и принялся озираться по сторонам, позабыв о боли. – Джек… Джек в безопасности?

– Думаю, он уже на Тортуге. Ты три дня провел без сознания, – сообщила Морено спокойно, кладя ему на лоб прохладную ладонь. Пальцы у нее были тонкие, легкие, но твердые, с шероховатыми мозолями на подушечках. – Если хочешь есть, могу предложить суп из вареной черепахи – меня в детстве мама лечила чем-то похожим.

Фокс помотал было головой, но в животе у него предательски заурчало, и юноша понял, что, несмотря на слабость, просто зверски голоден. Эрнеста понимающе усмехнулась; когда она, взяв со стола миску со слегка остывшим варевом, подсела ближе к нему и принялась без малейшего стеснения кормить с ложки, Генри заметил, что у нее крайне усталый вид.

– Значит, мы… Мы все еще находимся на испанском корабле? – пережевывая мягкое черепашье мясо, спросил он. Эрнеста пожала плечами:

– Ты был не в том состоянии, чтобы пережить путешествие на шлюпке.

– Но как же они… Как вы вынудили их оставить нам жизнь? – все еще недоумевал Генри, словно вовсе не страшась чудом минувшей их смерти. Быть может, так оно и было, за компанию подцепляя белыми зубами кусочек мяса, размышляла рассеянно девушка.

– У меня есть информация, которая им нужна. Мы заключили соглашение после смерти капитана Гарсии, – ответила она как можно лаконичнее, все равно запнувшись на чужом имени. Гордого хозяина судна, своего хозяина и мучителя, матросы выбросили за борт, по–видимому, все еще боясь его и оттого зашив в парусину, как положено; трупы прочих офицеров они намеренно швыряли в море растерзанными и обнаженными, празднуя свою победу. Морено не могла их осуждать – ей и самой наверняка хотелось бы чего-то подобного на их месте; но с каждым таким сброшенным в воду телом крепла ее решимость в правильности принятого решения и таяла без того смутная тень жалости к будто и впрямь продавшим Гарсии свои души людям; унеся их с собой в могилу, испанский капитан открыл дверь необузданной жестокости своих бывших подчиненных.

– Мэм, – слабым голосом позвал ее юноша: после трапезы его заметно клонило опять в сон. – Мэм, когда мы плыли сюда с мистером Макферсоном, я… Он сказал, что мой отец погиб, защищая Джека. Это правда?

– Генри, ты же знаешь, я не любитель раскрывать чужие секреты, – чуть заметно усмехнулась Эрнеста.

– Прошу вас, скажите! Джек… говорил что-нибудь об этом?

– Да, – после продолжительного молчания кивнула девушка. Фокс откинулся обратно на подушку, с которой привстал в порыве волнения, и закрыл глаза.

– Я почти не знал отца, – тихо признался он. – Мы с ним совсем редко виделись после того, как он ушел в пираты. Мать говорила забыть его совсем, но я никак не мог… Потом она умерла, а от отца так и не было больше вестей. Он никогда не рассказывал ничего ни о своей команде, ни о капитане – я и предположить не мог, что это был именно Джек…

– Я сожалею, Генри, – вставила откровенно Морено, поглаживая его по волосам. Фокс накрыл ее пальцы своими:

– Почему он так поступил? Почему для отца было так важно…

– Потому что Джек был его капитаном. В пиратской команде все друг другу братья, хоть многие и забывают об этом, а некоторые так и не знают до конца, – твердо ответила Морено, с затаенной, тоскливой печалью глядя поверх его головы в ночное небо за окном.