Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«1) Германия стоит на почве московских договорённостей. Поэтому к бессарабскому вопросу она не проявляет никакого интереса. Нужно только позаботиться о судьбе проживающих в Бессарабии около 100 тыс. этнических немцев. Германия имеет намерение переселить их на собственную территорию, как это было сделано с волынскими немцами; 2) притязание советского правительства на Буковину составляет для Германии нечто новое. Прежде Буковина была частью Австрийской империи и была заселена немцами. Поэтому Германия заинтересована в их дальнейшей судьбе 18; 3)остальная территория представляет для Германии очень сильный экономический интерес, особенно это касается нефти и хлеба. Поэтому Германия, как неоднократно напоминалось советскому правительству, весьма заинтересована в том, чтобы этот регион не оказался театром военных действий; 4) при всём понимании решения советского правительства Германия, в соответствии с московскими договорённостями, настаивает на том, чтобы советское правительство совместно с правительством Румынии достигло мирного разрешения бессарабского вопроса. Германия выражает готовность повлиять на правительство Румынии в духе удовлетворения интересов СССР» [73; 140].

В соответствии с присланными инструкциями, Шуленбург на встрече с Молотовым 26 июня 1940 года ссылался на то, что «Буковина, будучи ранее территорией австрийской короны и густо населена немцами, никогда не принадлежала даже царской России», поэтому отказ от неё Советов облегчил бы поиски мирного решения всей проблемы, выдвинутой СССР в отношении Румынии [18; 152]. Германский посол настойчиво подчёркивал крайнюю заинтересованность Берлина в обеспечении его экономических интересов в Румынии и в том, чтобы последняя не стала театром военных действий. При этом Шуленбург сказал, что германское правительство проявит готовность поддерживать требования Советского Союза, и вопрос может быть разрешён мирным путём, «если он не будет слишком тяжёл для Румынии» [18; 152]. Под тяжестью вопроса Шуленбург понимал именно претензии СССР на Буковину. «Поэтому необходимо найти «модус прецеденди», – продолжал германский посол , – т.е. достигнуть договорённости между Германией и СССР, затем СССР поднимет вопрос перед Румынией, а Германия скажет Румынии «соглашайся»» [18; 152].

В итоге, согласия Германия и СССР достигли на условиях, что к СССР отойдёт только Северная Буковина.

В 10 часов вечера 26 июня румынскому посланнику в Москве Г. Давидеску была вручена нота, в которой советская сторона требовала от Румынии:

«1) Возвратить Бессарабию Советскому Союзу.

2) Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте» [18; 152].

Бухаресту предоставлялось время на размышление в течение 27 июня [18; 152].

Немецкий МИД через посла в Румынии Каллингера известил румын в незаинтересованности Германии в бессарабском вопросе. Румыния должна была уступить. В то же время Каллингер ясно дал понять румынскому королю, что «уступка Советскому Союзу будет иметь временный характер» [73; 141].

И 27 июня Румыния дала принципиальное согласие «приступить немедленно, в самом широком смысле, к дружественному обсуждению с общего согласия всех предложений, исходящих от советского правительства» [73; 141].

Молотов в ультимативной форме потребовал конкретного ответа на советские требования. Посланник Г. Давидеску ответил, что его правительство принимает все условия, выдвинутые СССР.

28 июня войска Красной Армии под командованием Г. К Жукова пересекли румынскую границу и к вечеру 30 июня заняли всю Бессарабию и Северную Буковину [73; 141].

Итак, хорошо видно, что «румынский вопрос», поднятый Советским Союзом, был, буквально, «ножом в сердце» германским лидерам. Советские действия настолько задевали стратегические интересы рейха в данном регионе, что немцы, не имея возможности активно противодействовать устремлениям СССР, тем не менее, дали «дипломатический бой» Советскому Союзу. Причём, «бой» не безрезультатный. Советский Союз умерил свои требования и отказался от Южной Буковины. Согласитесь, разница реакции Берлина в «румынском» и «прибалтийском» вопросах, вставших в повестку дня практически одновременно, поразительна. С Прибалтикой немцы промолчали, «скрипя зубами». В случае с Румынией задевались настолько важные их интересы, что молчать они были не в силах.

Когда некоторые «демократические авторы» пишут, что «немцы спокойно отнеслись к аннексии Буковины, Бессарабии…» [63; 191] , то они либо не очень понимают, о чём говорят, либо не знакомы со всем объёмом фактов, либо сознательно представляют ситуацию такой, какой она в действительности не была. Немцы согласились совсем не легко. Но другого выхода у них просто не было.