Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«Два месяца директива находилась в Генеральном штабе, а 6 мая 1941 года была передана в штабы приграничных военных округов на исполнение… Советские маршалы об этой совершенно секретной директиве часто говорят, но не цитируют ее. За полвека в печать из всей этой совершенно секретной директивы просочилась одна лишь фраза: «… быть готовым по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию (выделено нами – И.Д., В.С.) и захвата военных рубежей» (В.А. Анфилов. Бессмертный подвиг» С.171).

Будь в той директиве одно слово об обороне, маршалы и коммунистические историки не преминули бы его цитировать. Но весь остальной текст директивы от 5 мая для цитирования никак не подходит. Директива остается совершенно секретной даже через полвека после завершения войны.

Советская цензура пропустила только одну фразу , но и она одна вполне раскрывает смысл всего так тщательно скрываемого документа (выделено нами – И.Д., В.С.). Дело в том, что в оборонительную войну солдат вступает без приказа… А совершенно секретная директива от 5 мая 1941 года предусматривала вступление миллионов солдат Красной Армии в войну по единому приказу, который поступит от советского Главного командования… как товарищи в Кремле могут знать о начале войны?

Разве что они сами установили дату ее начала». [82; 179-180].

Вполне допускаем, что читатели, так же как и авторы данной книги ничегошеньки о секретной директиве, отданной войскам приграничных округов 5 или 6 мая 1941, и не слыхали. Ничего в этом удивительного нет. Была директива от 13 мая 1941 года о выдвижении ближе к западной границе войск внутренних военных округов. А «сверхсекретная», поскольку об ней и по сей день ничего не известно, «агрессивная» директива от 5(6) мая 1941 года на самом деле никогда не существовала. Хотя директивы и от 5-го, и от 6-го мая были. О них прекрасно известно, и прекрасно известно о их содержании. Нет никакого вопроса в том, 5-го числа они отданы или 6-го, ибо это разные директивы. Более того, существовали еще и две директивы от 14 мая 1941 года.

Тематика всех этих директив одна и та же. И говорили они не о нападении

на Германию, а о … разработке планов прикрытия госграницы в западных приграничных округах. Выше о них уже упоминалось (в разделе данной книги, посвященном военным планам СССР). 5 мая директивы наркома обороны были отправлены в КОВО и ЗапОВО, 6 мая – в ОдВО, 14 мая – в ПрибОВО и ЛВО [47; 408].

Резун утверждает, что одной фразы из секретной директивы достаточно, чтобы уяснить себе её агрессивную направленность. Но так ли это? Та фраза, которую он приводит, абсолютно не свидетельствует об агрессивных задачах, ставящихся войскам приграничных западных военных округов, ведь она говорит о перенесении боевых действий на территорию противника после его разгрома. Совершенно очевидно, что смысл фразы противоположен тому, который придает ей Резун: удары наносятся по вторгшемуся на нашу территорию врагу, его останавливают, разбивают и, отбросив от наших границ, начинают продвигаться уже вглубь его территории. Это один из тех сценариев, по которому предполагала действовать Красная Армия в случае войны с Германией: при благоприятном стечении обстоятельств наличные силы западных приграничных военных округов, отбив нападение, начинают наступление еще до полного завершения мобилизации, сосредоточения и развёртывания основных сил РККА (см. выше).

В конце концов, читатель вправе задать и такой вопрос: «Была секретная директива, отличная от директив по разработке планов прикрытия госграницы, или ее не было – это одно. Но совсем другое – связь данной директивы с речью Сталина. Каким образом директива, существуй она на самом деле, объясняет секретность и одновременно несекретность сталинской речи от 5 мая 1941 года. Как выступление могло отвлечь внимание от военных приготовлений, вызванных указанной директивой?» В самом деле, как можно отвлечь внимание будущей жертвы от твоих военных приготовлений, говоря о желании напасть на неё?

Но Резун и тут нашёлся. Оказывается, Сталин говорил, « что война с Германией начнется не раньше 1942 года» [82;178]. И автор «Ледокола» выстраивает следующую логическую цепочку:

«Полному залу Сталин в секретной (выделено автором – И.Д., В.С.) речи говорит об агрессивной войне против Германии, которая начнётся … в 1942 году. В тот же день в совершенно секретной (выделено автором – И.Д., В.С.) директиве командующие приграничными округами получают указание быть готовыми к агрессии в любой момент.