Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

В то же время делается, на наш взгляд, весьма обоснованный вывод, что УРы на новой границе «несмотря на все недостатки» представляли собой «довольно развитую инженерную основу для ведения упорной обороны войсками дивизий первого эшелона армии, но при условии своевременного занятия ими подготовленных сооружений (выделено нами – И. Д., В. С.) » [72;129].

Ну, а какова судьба укреплённых районов на старых рубежах СССР? Что сталось с ними после сдвига границы на запад и прекращения работ по их строительству и реконструкции?

Начальник Главного военно-инженерного управления Красной Армии в «Соображениях по использованию укрепрайонов по старой западной и северо-западной границе» отмечал, что «существующие укрепрайоны должны быть подготовлены в качестве второй укреплённой зоны, занимаемой полевыми войсками на широком фронте» [14;70].

На практике это требовало не только оставления в укрепрайонах на старой границе определённого количества войск и специального оборудования, но и их содержания и обслуживания. Но на всё сил и средств не хватало. Более того, после проведения рекогносцировки нового района пулемётные батальоны имущество и вооружение, принадлежавшее оставляемому укрепрайону, увозили с собой. Так было в Ленинградском, Западном Особом и Одесском военных округах. Прибывавший на место убывших частей и подразделений личный состав не только не знал укрепрайонов и их внутреннего оборудования, но и не имел средств для ведения боя и обеспечения нормального быта [14;70-71].

В начале 1940 года начальник Генерального штаба (а им был тогда Б. М. Шапашников) директивой Военным советам Киевского Особого и Белорусского военных округов определил: до возведения укреплённых районов по новой границе существующие укрепрайоны не консервировать, а поддерживать в состоянии боевой готовности [14;71-72]. В дальнейшем укрепрайоны Ленинградского, Западного Особого и Киевского Особого военных округов (за исключением Карельского, Каменец-Подольского и Могилёв-Ямпольского) упразднялись. Было приказано «все существующие боевые сооружения в упраздняемых районах законсервировать, организовав их охрану» [14;72]. В первую очередь снимались вооружение, боеприпасы, перископы, телефонные аппараты. Всё это должно было размещаться в складах «в полной боевой готовности к выброске на рубеж» [14;72].

Консервация укрепрайонов, оказавшихся в тылу, должна была проходить организованно. Для каждого укрепрайона было приказано «разработать штаты, необходимые для содержания законсервированных сооружений данного укрепрайона и складов для хранения снятого с них оборудования, а также план размещения складов, дислокацию и подчинение обслуживающих подразделений» [14;72].

Главной идеей консервации укрепрайонов было быстрое введение их в строй в случае стремительного продвижения противника в глубь территории СССР.

К сожалению, необходимо отметить, что исполнительская дисциплина в Красной Армии не всегда была на высоте. Иначе как объяснить то обстоятельство, что нередки были случаи, когда оборудование, вооружение и сооружения в «старых» УРах оставались без должной охраны. Так, например, комиссия Генерального штаба в сентябре 1940 года проверила состояние Минского укрепрайона. В результате было выявлено, что «оборудование, изъятое из сооружений и находящееся на складах, за подразделениями не закреплено и не укомплектовано. При передислокации пульбатов оставшееся оборудование никому не передано. Часть оставленного в сооружениях оборудования ржавеет и портится. Охрана сооружений и находящихся в них оборудования почти отсутствует» [14;74]. Т.е. высшее армейское руководство было не в силах уследить за порядком на местах, а среднее и низшее звено военного управления, видимо, не всегда придавало то значение укрепрайонам, которое они заслуживали.

С другой стороны, иногда и противоречащие друг другу приказы высшего военного руководства вносили сумятицу и неразбериху, не давая выполнить ранее намеченные мероприятия.

Весьма показательна история с Полоцким укрепрайоном. Этот укрепрайон был одним из старейших. Его строительство началось ещё в 1926 году. Он не вошёл в число укрепрайонов на старой границе, которые продолжали функционировать после появления «линии Молотова» (в отличие от своего неупразднённого «собрата» – другого старейшего укрепрайона – Карельского).

Командующий войсками тогда ещё Белорусского военного округа генерал-полковник Д. Г. Павлов, член военного совета дивизионный комиссар Смокачёв и начальник штаба округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев во исполнение директивы народного комиссара обороны за № 1/104348 потребовали от комендантов Полоцкого и вновь строящегося Гродненского укрепрайонов к 1 июля 1940 года сформировать управление Гродненского укрепрайона и гарнизон. Другими словами, Полоцкий УР упразднялся, а на его базе формировались управление и гарнизон Гродненского УРа. Оставшийся после укомплектования управления и частей Гродненского УРа личный состав Полоцкого укрепрайона предписывалось свести в отдельный стрелковый батальон и дислоцировать в Берёзовку. Комендант Гродненского укрепрайона должен был донести о готовности частей к 5 июля. К этому же сроку комендант Полоцкого УРа обязан был отчитаться о числе оставшихся в излишке после укомплектования частей нового укреплённого района красноармейцев и начсостава [14; 77-78].