Игорь Додонов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Наконец, утверждение про выбор между Северным (севернее Полесья) и Южным (южнее Полесья) ТВД, который сделали в результате игр, абсолютно неверно. Как мы помним, главным Южный театр военных действий стал ещё в «Соображениях…» от 18 сентября 1940 года. Основные действия севернее Полесья уже в данном плане рассматривались, как вынужденные. После утверждения «Соображений…» 14 октября 1940 года о каком-то выборе речь уже и не могла идти. Как известно, в армии приказы не обсуждаются, а выполняются.

Не только Резун и его сторонники неверно оценивают цель и роль январских игр, но и историки, вполне здраво освещающие события Второй мировой и Великой Отечественной войн. Например, В.В. Абатуров считает, что «разработанные в оперативных планах варианты действий проверялись на учениях, в частности, на двух оперативно-стратегических играх (т.е. январских играх на картах – И.Д., В.С.) …» и что «по итогам игр к 11 марта 1941 года был разработан «Уточнённый план стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на Западе и на Востоке»» [1; 13, 17].

В том же ключе высказывается М. Мельтюхов:

«Для отработки «северного» и «южного» вариантов 2 – 6 и 8 – 11 января 1941 года в Генштабе проводились две оперативно-стратегических игры…

Переработку документов оперативного плана с учётом опыта январских игр возглавил новый начальник генштаба генерал армии Г.К. Жуков» [50; 89-90].

Схоже говорят об играх Л. Лопуховский и Б.Кавалерчик:

«Главной целью игр была отработка вариантов принятого недавно оперативного плана» [47; 350]. И далее: « В результате (игр – И.Д., В.С.) был сделан вывод, что нанесение главного удара на юго-западном стратегическом направлении при одновременном сковывании противника путём частных операций на северо-западе и в Румынии позволит решить несколько ключевых стратегических задач и обеспечит дальнейшие успешные действия Красной Армии» [47; 354].

Как видим, всех этих исследователей «роднит» с Резуном утверждение, что игры «обкатывали» реальные оперативные планы РККА. Хотя, конечно, ни о каком вторжении в Европу указанные историки не упоминают (за исключением М. Мельтюхова, но он, как помним, сторонник теории подготовки не агрессивной, а превентивной войны СССР против Германии). Но оппонируют они, как ни странно, не Резуну, а старым советским легендам, существовавшим вокруг игр. В.В. Абатуров, явно имея в виду мемуары Г.К. Жукова 1, пишет:

«…каким бы ни был на то время план прикрытия государственных границ – хорошим или плохим, для игр это не имело ровно никакого значения…» [1; 15].

Вторят В. В. Абатурову Л. Лопуховский и Б. Кавалерчик:

«Таким образом, игры, вопреки расхожему мнению, не имели ничего общего с реальными проблемами, которые пришлось решать Красной Армии и её командованию в начальный период Великой Отечественной войны» [47; 351].

Может показаться странным, что последние авторы сначала увязывают игры и военное советское планирование, а потом говорят о том, что игры не имели ничего общего с реальностью. На самом деле, противоречие кажущееся. Они говорят не об отсутствии связи с реальными оперативными планами РККА, а о том, что сами эти планы не отражали складывающуюся реальность. Другими словами, не наступление надо было планировать, а стратегическую оборону, прикрытие госграницы. Т.е., по сути, утверждение Л. Лопуховского и Б. Кавалерчика – «камень в тот же огород», что и слова В.В. Абатурова: январские игры не прорабатывали планов прикрытия границы. Но подобное утверждает и Резун. В общем, не с теми мифами борются эти историки. Про советскую «мифологию» можно было бы и позабыть, ибо она – «дела давно минувших дней». Сейчас противник у здравомыслящих историков другой.

________________________________________

1В «Воспоминаниях и размышлениях» Георгий Константинович замечает: «Военно-стратегическая игра в основном преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия (выделено нами – И.Д., В.С.) и действия войск в начальный период войны» [29; 188].

Что же было в действительности? Для чего проводили игры на картах в январе 1941 года?

Опубликованные материалы игр сами ясно отвечают на эти вопросы. В задачах на их проведение сказано:

«1. Дать практику высшему командованию:

а) в организации и планировании фронтовой и армейской операции, её боевом и материальном обеспечении на всю глубину;