Мэгги О'Фаррелл - Хамнет

Она уже усвоила, что лучше не смотреть в окно во время начала и окончания школьных занятий. Отворачивалась и находила себе дело. Ей незачем больше выходить ему навстречу.

Любой золотоволосый мальчик на улице, с похожей на него внешностью, фигурой или походкой, заставлял ее сердце бешено колотиться. В какие-то дни ей казалось, что улицы полны Хамнетов. Они гуляли. Бегали и прыгали. Толкали друг друга. Шли в ее сторону и, проходя мимо, исчезали за поворотом.

В какие-то дни она вообще не выходила из дома.

Его локон она хранила в керамической кружечке на каминной полке. Джудит сшила для него шелковый мешочек. Когда девочка думала, что ее никто не видит, она подтаскивала стул к камину и, забравшись на него, снимала памятную кружечку.

Этот локон был такого же цвета, как и ее волосы; его могли бы срезать с ее собственной головы; он струился, как золотистая волна между ее пальцами.

— А как называют того, — однажды спросила Джудит мать, — у кого был брат-двойняшка, а потом его не стало?

Ее мать, окунавшая свернутый фитиль в разогретый жир, замерла, но не обернулась.

— Допустим, если у жены умер муж, — продолжила Джудит, — то ее называют вдовой. А если умерли родители, то ребенок становится сиротой. Но как же теперь называть меня?

— Не знаю, — ответила ей мать.

Джудит смотрела, как капли жира стекали с кончиков фитилей обратно в миску.

— Может, такого названия нет, — предположила она.

— Может, и нет, — вяло согласилась мать.

Агнес поднялась в спальню. Она сидела за столом, где Хамнет хранил в четырех кружках свою коллекцию камушков. Время от времени ему нравилось высыпать их на стол, разбирать и складывать по кучкам в одном ему ведомом новом порядке. Заглянув в каждую кружку, она обнаружила, что в последний раз он собрал их по цвету, а не по размеру и…

Подняв глаза, она увидела, что перед ней стоят ее дочери. Сюзанна держала в одной руке корзинку, а в другой — ножик. Джудит выглядывала из-за ее спины, держа вторую корзинку. Обе они серьезно смотрели на мать.

— Пора, — сказала Сюзанна, — собирать шиповник.

Да, каждый год в это время, когда лето поворачивало на осень, они собирали шиповник, наполняя корзинки плодами, выросшими из цветов. Агнес учила дочерей, как находить лучшие, самые спелые ягоды, расщеплять их ножиком и варить из них сироп от кашля и простуды, чтобы хватило на целую зиму.

В этом году, однако, зрелость и живой огненный цвет ягод шиповника воспринимались с острой душевной болью, так же как ставшие иссиня-черными ягоды на кустах ежевики и бузины.

Ослабевшие и бесполезные пальцы Агнес вяло обхватывали кружки с камешками. Она сомневалась, что будет способна удержать нож и колючие плодоножки, чтобы сорвать эти кожистые, мясистые плоды, покрытые восковым налетом. Представив себе, что придется собирать их, нести домой, очищать от сухих лепестков и черенков, кипятить над огнем… она усомнилась, что способна на такие труды. Она предпочла бы полежать в кровати, закрывшись с головой одеялом.

— Пойдем, — настойчиво добавила Сюзанна.

— Пожалуйста, мама, — тихо произнесла Джудит.

Погладив мать по щекам, дочери взяли ее за руки и потянули за собой; они повели ее вниз по лестнице, вышли вместе на улицу, по пути рассказывая, где обнаружили прекрасный куст шиповника, обильно усыпанный спелыми ягодами. Они убеждали ее, что она обязательно должна пойти с ними; что они покажут ей, где он растет. Живые изгороди кустов пламенели созвездиями ярких плодов шиповника.

Однажды вечером, вскоре после свадьбы, муж повел ее на прогулку и тогда, на той тихой, темной и пустынной улице, она испытала странное волнующее ощущение.

— Посмотрите на небо, — сказал он, встав за спиной жены и, обнимая, накрыл ладонями ее округлившийся живот. Она закинула назад голову, и ее затылок пристроился как раз на его плече.

Над крышами домов раскинулся небесный свод, усыпанный искристыми самоцветами и серебристо-темными провалами. Очерчивая на небе пальцем контуры людей, животных и каких-то родственников, он шептал ей на ухо названия созвездий и рассказывал истории их появления.

Да, он называл их созвездиями. Она запомнила новое слово.

Малышка, то была Сюзанна, пошевелилась в ее животе, словно прислушиваясь.

В одном из писем отец Джудит сообщил, что дела его идут хорошо, передавал им всем сердечные приветы и сожалел о том, что из-за плохих дорог сможет добраться до дома только в начале зимы.