Александр Вовк - Фронтовичок

Я, Сережа, часто на часы поглядывал, ибо время работало против меня. Больше, чем когда либо, мне не хотелось уходить! Впрочем, на некоторое время я всё-таки остался. А Василий Кузьмич всё вел свой рассказ, завораживая всех вокруг:

– Спать мне, конечно, не пришлось! Да больше и не хотелось! Во-первых, продрог я к утру, как осиновый лист, хотя и укрывался несколькими шинелями. Грыз солоноватые немецкие галеты вперемешку с их паршивым шоколадом (я шоколад до войны и не пробовал; хорошо, если по праздникам карамель в доме водилась!), и запивал холодным чаем, который залил в свою фляжку из термоса Петровича. Во-вторых, думал о доме, о несчастной моей матери, о девчонках, ни одну из которых не целовал по-хорошему. Думал о Москве, о Ленинграде, где мечтал побывать когда-то. Хотя бы в метро спуститься (интересно ведь под землей), по музеям походить. А какая красота, говорили, на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве, где снимали мой любимый фильм «Свинарка и пастух». Но чем глубже я возвращался в прошлое, перебирая несбыточное теперь будущее, тем больше жалел себя и свою несчастную судьбу, потому, в конце концов, прекратил это занятие, ослабляющее мой моральный дух. Стал я тихонько напевать те песни, которые приходили на ум. А в шесть тридцать утра, когда за спиной чуток просветлело, я увидел скрытно выдвигающихся ко мне фрицев. Для внезапности они даже танки придержали, чтобы меня не разбудить! Без танков хорошо бы обойтись, но и пехота уже спешила по нейтральной полосе.

Понятное дело, ночная сонливость с меня вмиг слетела. От мощного прилива крови к мышцам сделалось жарко. Сбросил я трехпалые армейские рукавицы, стрелять в них несподручно. Ползком занял позицию и заревел во весь свой голос, себя же им подбадривая: «Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой – с фашистской силой темною, с проклятою ордой! Пусть ярость благородная вскипает, как волна, – идет война народная, священная война!»

И заработали мои карабины поочередно. Стрелял я спокойно и тщательно, не для шума, для поражения. Очень уж много гостей ко мне наладилось! Всех не принять! Вот третий фриц уткнулся носом в землю, а другой дернулся и почему-то сел. Но в гости теперь вряд ли придет! Пару раз я коротко поработал из пулемета. Шуму от него много, а результата на такой дальности не заметил. Старался стрелять не по всему фронту, а в центральную группу фрицев. По себе знал, насколько пехоте хочется залечь, если рядом падает один товарищ, потом другой, третий. Вот и я задумал немцам испортить настроение. А если первый дрогнет, то нерешительность и страх по всей пехоте пронесётся, все залягут.

Танков на моем участке я насчитал три. Они уже выдвигались вперед, но не стремительно, чтобы пехота поспевала. Как я и предполагал, самую высокую точку моей обороны танки сразу обстреляли. Пришлось перетащить пулемет и противотанковое ружье ПТРД левее метров на пятьдесят. Стрелять из ружья дальше трехсот метров бесполезно. Вот и оставалось мне одно – пеших фрицев прореживать. За три минуты такой охоты, напоминавшей приятную стрельбу в тире, фрицы приблизились ко мне метров на двести, двести пятьдесят. Стало быть, ещё минут десять, и придется с ними обниматься-целоваться. Возможно, залягут недалеко, откроют ураганный прицельный огонь. Тогда мой конец и настанет. Но пока в запасе есть несколько минут! Пока фрицы бредут за танками вяло, пригнувшись! Постреливают играючи, силы берегут для рукопашной схватки в окопах. Встречу их, а потом вместе предстанем перед богом. Тогда и поглядим, кому куда положено.

Ого! Ещё один танк показался из-за бугра. Четвёртый! Почему отстал от остального железа? Прикрытие, что ли? Ладно, и до него очередь дойдет.

Вот! Ещё трех фрицев на свой счет записал, да только мне этот счёт ни к чему. Не придётся больше отчитываться! Да ладно! Я их теперь и без счёта постреляю! Для удовольствия. Уже накопилось семнадцать фрицев, которые никогда не узнают, что их наступление сдерживает не полнокровная рота, а один единственный красноармеец. Зато, значкист ГТО.

– А что такое ГТО? – впервые не выдержал кто-то в курилке. По лицам остальных можно было догадаться, что вопрос интересовал и их, хотя они предпочли не демонстрировать пробелы своей осведомленности.

– Так это же, сынки, основа! Основа подготовки гражданской молодежи к службе. До войны так было. А ГТО – это по первым буквам, готовность к труду и обороне. Мы с энтузиазмом все нормативы сдавали – по физической подготовке, стрелковой, инженерной, санитарной, прыгали с парашютом, настраивали радиостанции на нужную частоту… В общем, соревновались! Нам интересно, а народу полезно!