Виктор Иутин - Кровавый скипетр

Они ненавидят Елену, иноземку, ненавидят ее сыновей, но без вдовы великого князя и Иоанна не видать им власти, ибо знают, что эту самую власть у них может отобрать младший брат покойного Василия Иоанновича, дмитровский князь Юрий. Этого допустить нельзя, и потому опекуны решили устранить его раньше, чем он опомнится. Более всех на этом настаивал Василий Немой, и никто не догадывался о том, что делал он это, дабы спасти своего родственника – Андрея Шуйского.

– Ежели хочешь мир сохранить и жизнь сына своего – возьми князя Юрия под стражу! – твердо и холодно наказывали ей бояре. – Опасен он для великого князя…

– Уже призывает он людей на службу к себе вопреки крестоцелованию в верности великому князю!

– Просим тебя о том токмо согласно клятве нашей хранить тебя и младенца-князя!

– Пока не удалился он в свой удел, пока Юрий в Москве и не собрал верное ему войско…Иначе не избежать мятежа…

Елена держалась твердо, но по необходимости изображала великую скорбь и слабость. Она затеяла свою игру, и в том был у нее верный помощник, тайно посещавший ее покои по ночам. И этот советник говорил Елене, что от Юрия нужно избавиться, а после можно отстранить и остальных опекунов. Он уже понемногу влиял на положение дел в государстве, но имени его пока еще никто не знал.

– Видите вы мою горесть! Дозволено вам сохранять государство и сына моего, так вершите же дело праведное именем великого князя! – промолвила она, крестясь и смахивая лживые слезы.

Лазутчики делали свое дело, и Юрий Дмитровский быстро узнал о том, что ему угрожает опасность. В маленькой горнице он сидел со своими ближними боярами, слушал.

– Обвиняют тебя, княже, мол, ты людей зовешь на службу, отвергнув клятву верности. Клеветою хотят очернить тебя!

– Уезжай в Дмитров, Юрий Иоаннович, оставь Москву! Там никто не посмеет причинить тебе зла! Здесь же, в Москве, все желают тебе токмо смерти! Уедем же, соберем войско и будем готовы!

– Ежели прикажешь, головы своей не пожалеем, поможем тебе войну за московский стол начать!

Князь Юрий, разительно похожий внешне на своего старшего брата, в отличие от него был нерешительным и менее властолюбивым. Однажды, по молодости и глупости, хотел ополчиться против Василия и уйти в Литву. Благо все обошлось тогда, и благо брат сохранил ему жизнь…

Без ответа отпустил он своих бояр и остался сидеть в кресле один, поглощенный глубокой думой. В углах горницы свечи и лампады подсвечивали лики на образах, и святые глядели на князя, прямо ему в глаза. Отчего-то ком встал в горле…

Он вспоминал отца, великого князя Ивана Третьего, Великого, собирателя русских земель, сбросившего оковы татарского ига. Справедливо его именовали царем, когда сумел он наконец подчинить древний Новгород, Тверское, Ростовское, Ярославское княжества. Он дал понять, что объединение земель под властью Москвы и единого самодержца неизбежно, и покойный Василий уже отцовскими налаженными путями подчинил Псков и Рязань…

Новый Кремль из красного кирпича стал символом твердости и величия московской власти. Мало кто помнил прежние белокаменные стены, строенные еще в позапрошлом веке, выдержавшие не одну осаду, не один пожар. Кремль был нагроможден тогда темными бревенчатыми хоромами, и над всем этим возвышались единственные каменные сооружения внутри Кремля – три храма, выстроенные еще Иваном Калитой… [2] Иван I Калита – родоначальник московской ветви Рюриковичей, великий князь (1328–1340), внук Александра Невского. Отец отстроил Кремль заново. Взвились вверх шатры могучих кирпичных башен, уродливые нагромождения деревянных хором снесены, а итальянские мастера перестроили Успенский и Архангельский соборы, с тех пор сочетавшие в себе архитектуру древней Владимирской Руси и европейского Возрождения. Отец обустраивал и расширял Москву, и под началом его она неотвратимо становилась центром будущей России. И уже не за горами Московское царство, во тьму веков навсегда уходила эпоха кровавых междоусобиц, татарского ига, разрозненного, расчлененного государства…

И ради всего этого отец не пожалел и своих родных братьев. Вспомнил Юрий, как Иван Великий бросил в темницу младшего брата, Андрея, и его сыновей и отвечал митрополиту, пришедшему вступиться за них:

– Жаль мне очень брата, но освободить его не могу, ибо не раз замышлял он на меня зло; когда я умру, то он будет искать великого княжения подо внуком моим, и если сам не добудет, то смутит детей моих, и станут они воевать друг с другом, а татары будут Русскую землю губить, жечь и пленять и дань опять наложат, и кровь христианская опять будет литься, как прежде, и все мои труды останутся напрасны, и вы будете рабами татар…