Саймон Скэрроу - Кровь Рима

— Если вы так считаете, господин, — спокойно ответил Катон.

Последовало короткое молчание, прежде чем Корбулон указал на дверь.

— Пока все, трибун. Лучше всего насладись тем, что осталось от застолья. Вероятно, у тебя это будет последняя приличная еда, на ближайшее время.

— Вот так, — Макрон поправил удочку в руках мальчика и мягко похлопал его по плечу, когда они стояли на берегу реки, недалеко от города. — Ты все понял, Луций. А теперь ты должен быть терпеливым. Когда рыба купится на приманку, ты должен позволить ей хорошенько поклевать. Нет, это будет пока не сам клев, но ты почувствуешь, как палка немного сместится в твоих руках, но сразу резко не тяни, подожди, пока рыба не заглотнет наживку полностью, и как только твоя удочка резко дернется. Ты нанесешь рыбе удар. Просто сильно потяни назад, чтобы крючок закрепился, и рыба — твоя.

Луций поднял голову с возбужденной улыбкой.

— Моя, чтобы поесть на ужин!

— Совершенно верно. Конечно, если ты все будешь делать правильно, то наловишь столько, что всем нам хватит на ужин.

— Да. Обещаю, дядя Макмак.

— Ну вот, юноша. Ты уже достаточно взрослый, чтобы перестать употреблять детский лепет. Нет необходимости называть меня Макмак. Ты можешь называть меня Макрон, когда мы будем общаться наедине, или же при Петронелле или при твоем отце. В противном случае нужно ко мне будет обращаться как центурион Макрон, или господин. Ты понимаешь?

Луций серьезным взглядом посмотрел на него и кивнул.

— Но почему?

— Если ты однажды захочешь стать солдатом, тебе нужно привыкнуть к этому. Лучше всего начать пораньше, а? — Макрон наклонился и положил руку на удочку, изменив ее положение. — А теперь сосредоточься. Дядя Макрон голоден, и он хочет на ужин рыбу. Это будет твоим приказом, на сегодняшний день. Поймать рыбу.

— Поймать рыбу, — повторил Луций и сжал губы, пристально глядя на точку, где леска входила в поток реки, создавая еле видимую букву «V» на поверхности воды.

Макрон расслабился и полез через тростник, растущий вдоль берега, пока не достиг ровного участка земли, где Петронелла сидела в тени деревьев и распаковывала небольшую корзину, которую они привезли с собой из Тарса. Город, расположенный примерно в трех километрах отсюда, был как раз виден над излучиной реки, белый камень и красные черепичные крыши ярко играли красками на солнце.

— Мне бы хотелось выпить, — сказал Макрон, тяжело усаживаясь рядом с ней.

Петронелла протянула ему флягу, наполненную из общественного колодца, что возле дома Юсефа. Они могли бы напиться из реки, но… мало кто был готов сделать это ниже по течению от города. Макрон вытащил пробку, поднес горлышко фляги к губам и сделал несколько глотков, прежде чем положить на место.

— Это было необходимо. Сегодня жаркий день.

— Очень жарко, нет слишком жарко, — Петронелла обмахивала веером свое лицо, — Я сомневаюсь, что привыкну к этому.

— Ты привыкнешь. Я достаточно насмотрелся на различные места нашей Империи, чтобы знать, что человек может привыкнуть ко всему: к лютому холоду и снегу на севере, или к яркому солнечному свету в пустыне, настолько яркому, что больно глазам. Вот увидишь.

Она взглянула на него.

— Мы, вероятно, пробудем здесь какое-то время?

— Все зависит от парфян. Если они проявят благоразумие, они увидят, что Нерон не шутит, и они уйдут и уступят нам Армению. Как только Рим принимает решение, все знают, что мы доведем дело до конца, чего бы это ни стоило. Эту репутацию мы создали с незапамятных времен. И заставляет наших врагов дважды подумать, прежде чем напасть на нас.

— И все же парфяне решили пойти на Рим.

— В Парфии все по-другому, — сказал Макрон. — Они думают, что они равны нам. Вот почему они готовы рисковать время от времени.

— А они такие? Такие же сильные как Рим?

— Конечно, нет, — фыркнул Макрон. — Кучка мягкотелых изнеженных восточных мальчиков. Насколько я помню, они одеты в ниспадающие одежды и с макияжем на глазах.

— И все же они достаточно самоуверенны, чтобы бросать вызов Риму, — Петронелла задумалась. — Тогда это не может быть таким уж пустяком… хотя если они такие мягкотелые, то почему они до сих пор не часть нашей Империи?

Макрону не особенно понравился этот вопрос. Это бросало тень сомнения на боевую выучку римских легионов, которыми он безмерно гордился. Поэтому он вернулся к стандартной линии разговора, принятой солдатами, стремящимися развеять репутацию парфян.