Саймон Скэрроу - Кровь Рима [ЛП]

Всадники, которые оттеснили Николиса и его преторианцев обратно в город, теперь приближались к иберийским копейщикам галопом на виду у пехотной массы. Пращники метали свои заряды в атакующих над головами копейщиков, нанося еще больший урон противнику. Как можно лучше рассчитав момент, Катон приказал остановиться, а затем сменить фронтальное направление, пока люди по периметру держали свои щиты сплошной стеной и наносили колющие удары по мятежникам, пытающимся прорваться сквозь них. Как только построение было готово, он отдал приказ двигаться снова, и каре двинулось к лагерю.

Сначала изменение направления сбило с толку врага, и те, кто столкнулся с двумя центуриями на бывшем левом фланге строя, ставшим теперь его фронтом, встревожились, поскольку их стали с удвоенным ожесточением теснить надвигающиеся ряды преторианцев. Те, кто был ближе всего к римлянам, попытались отступить, но были пойманы в ловушку сгрудившихся тел своих товарищей и представляли собой легкую мишень для копий преторианцев, разрывающих их обнаженную плоть. Начали раздаваться крики страха и паники, и первый мятежник в рядах врага развернулся от наступательного давления, вышел из массы сражавшихся и затем побежал. Это не было повальным бегством. Большинство по-прежнему продолжало сражаться, но тем не менее коробка могла двигаться в стабильном темпе. К этому времени Катон мог видеть, что повстанцы вокруг них исчисляются тысячами, и стало окончательно ясно, что любая попытка прорваться в город закончилась бы неудачей и резней.

Они почти достигли пандуса над внешним рвом, и следующая часть маневра обещала быть сложной, так как многое зависело от ситуации внутри лагеря. Катон подошел к центуриону Игнацию и указал на вход в лагерь.

— Когда мы приблизимся, ты со своими людьми бросишься вперед, пройдешь через ворота, а затем запрешь другие. Не останавливайся, чтобы добить тех врагов, кто все еще может оставаться внутри. Просто возьми и держи другие ворота под нашим контролем.

— Да, господин.

Как только повстанцы осознали, что они оказались зажаты между наступающими римлянами и рвом, последовала новая волна паники, когда люди начали падать в канаву, и некоторых пронзали короткие заостренные колья, которые были вбиты под углом, чтобы препятствовать продвижению вперед штурмующих. Катон остановил каре на краю рва и отдал приказ Игнацию. Тотчас же центурион призвал свою центурию, и они бросились по пандусу через открытые ворота, издав громкий боевой клич, чтобы поколебать дух всех мятежников, оставшихся внутри.

— Керан! — крикнул Катон вспомогательному командиру. — Следующие твои люди. Расставь их вдоль вала и пусть они метают по готовности.

— Да, господин!

Как только пращники вошли в лагерь, а затем Радамист и его телохранители, Катон начал пускать больше людей через рампу, выдергивая каждого пятого из строя, когда он обходил остальную часть построения, так что оно постепенно сжималось, пока не остались только Катон, Макрон и пятьдесят человек, сомкнувшись у конца мостика. Позади них и над ними пращники обстреливали повстанцев, упорно напирающих на римлян, все еще находившихся за пределами лагеря. Невозможно было промахнуться по такой ​​цели и на таком расстоянии, и Катон видел, как мятежники бесперебойно получали прямые попадания по голове или по рукам, высоко державшим их оружие, забрызгивая кровью окружающих их товарищей.

Он похлопал человека по плечу.

— Ты. Отступай. Через рампу!

Преторианец ткнул своим скутумом вперед, затем отступил, и люди с обеих сторон сомкнулись, и крохотный периметр сузился еще немного. Катон продолжал вытаскивать их по одному, пока не осталось ровно столько, чтобы удержать конец мостика, по четыре человека по обе стороны от Макрона.

— Центурион! Когда я отдам приказ, ты и твои люди поворачивайтесь и бегите назад.

— Не заставляй нас ждать, — крикнул Макрон, не осмеливаясь оглянуться.

Катон перебежал по рампе в лагерь. Беглый взгляд на внутреннюю территорию показал, что его люди держали сиуацию под контролем. Остальные ворота были закрыты, и отряды пращников выстроились вдоль валов, чтобы поддерживать постоянный свинцовый ливень по врагу. Он повернулся к солдатам у ворот.

— Я хочу, чтобы они закрылись, как только последние наши люди перейдут через рампу.

Преторианцы кивнули, трое подняли запорную планку и встали наготове. Катон повернулся, чтобы увидеть арьергард из последних преторианцев, которые упирались своими подбитыми гвоздями калигами, выставляя вперед щиты, в попытке удержать нападавших.