Пьер Леметр - Зеркало наших печалей [litres]

Дезире широко раскинул руки. Он улыбался.

– Вот мы пред лицом Твоим, Господи. Мы готовы к испытанию, но знаем, Ты с нами, и жертвы будут не напрасны, и Фараон рано или поздно, подчинится воле Твоей. Аминь.

– Аминь!

Отец Дезире, как мы видим, позволил себе некоторые вольности с текстом Библии, но посыл был ясен, а намерения чисты.

Дезире поставил на кон свою жизнь.

Закончив проповедь, он пошел по центральному проходу к двери, где стояли три немецких офицера.

Он вытянул руки и остановился перед старшим по званию.

– Хайль Гитлер! – рявкнул офицер, вскинув руку в традиционном приветствии.

И тут все поняли, что ни один из бошей ни слова не говорит по-французски.

Ближе к двум часам во двор вынесли широкий стол, служивший алтарем, каждый беженец подходил и предъявлял документы, офицер поворачивался к супрефекту Луазо, и он переводил вопросы и ответы, а сидевший рядом отец Дезире «взбадривал» атмосферу смешными притчами (их Луазо пересказывал бошу в трех словах).

Первыми пропустили семьи с грудными детьми.

Луиза появилась у стола с близнецами и малышкой Мадлен на руках. Кивнув на мальчиков, она прерывающимся от волнения голосом объяснила, откуда они взялись.

– Господин офицер спрашивает, были ли при них хоть какие-нибудь документы.

– Нет…

– А девочка?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся отец Дезире. – Это ее дочка!

Он наклонился к супрефекту.

– Спросите, можно ли выправить мадам документы взамен утерянных в дороге? На нее и ребенка…

Офицер кивнул и сделал знак следующей семье подойти.

Луиза могла лишиться чувств, но священник успел поддержать ее и отвел к Габриэлю, рассчитывая, что тот позаботится о молодой женщине.

Все обитатели лагеря прошли проверку.

Документы Фернана немец попросил перевести слово в слово.

Габриэль и Рауль сообщили номер своей части, обстоятельства, при которых они, как множество других французских солдат, оказались «не у дел» (кое-какие детали пришлось опустить или приукрасить), и были мгновенно отпущены.

Офицер захлопнул журнал, пожал руку Луазо, и они обменялись несколькими учтивыми словами, после чего немец захотел поприветствовать отца Дезире, но того никто не видел уже несколько часов. Чужаки удалились, предупредив, что вернутся завтра и решат вопрос о свертывании лагеря и переводе беженцев в другое место.

Отца Дезире искали долго и безуспешно.

Поздно вечером Фернан заметил пропажу мешка с деньгами.

Сестра Сесиль пришла в бешенство, поняв, что кюре больше не появится нигде и никогда, Алиса же только улыбалась.

– Мсье Луазо почувствовал! Он говорил мне! Это был обманщик, лжец, самозванец!

– Вы правы, – соглашалась Алиса, посмеиваясь.

– Как… вы что, знали? – возмутилась монахиня.

– Конечно…

– И ничего не сказали?

Алиса обвела взглядом лагерь и людей, нашедших здесь приют.

– Какая разница, священник он был или нет? Его нам послал Господь…

Начнем с мсье Жюля, давно исчезнувшего со страниц нашей истории. Сразу успокоим читателя: толстяк-ресторатор не стал жертвой бомбардировки, которая разлучила его с Луизой. Он продолжил свой путь на юг, встретил перемирие в Ла-Шарите-сюр-Луар и решил вернуться в Париж. «Глупостям конец, пора открывать ресторан!» – говорил он всем и каждому, кого встречал на пути назад. История его путешествия состоит из живописных эпизодов и могла бы послужить сюжетом авантюрного романа. Он добрался до столицы 27 июля 1940 года и уже на следующий день открыл «Маленькую Богему».

Луиза и Габриэль поженились в Париже 15 марта 1941 года, и брак их остался бездетным. Габриэль начал преподавать математику в частной школе и через десять лет стал ее директором. Малышку Мадлен он обожал как родную дочь. У девочки оказались редкостные способности к математическим наукам, и она долгое время оставалась самой молодой француженкой с ученой степенью. Когда Мадлен исполнилось шестнадцать лет, Габриэль из учителя превратился в ее ученика. Потом она уехала работать в Америку, он постарел на десять лет и следил за успехами дочери, покуда хватало запаса знаний. Настал день, и Габриэль признался Луизе, что читает работы Мадлен, как стихи на чужом языке, ради красоты звучания.

Луиза, конечно же, не вернулась в школу на улицу Дамремон, а посвятила себя воспитанию дочери. Все дни рождения Мадлен праздновались в «Маленькой Богеме». Мсье Жюль накрывал потрясающий стол и пек особый пирог (рецепт он обещал передать девочке перед своей смертью). Когда Мадлен исполнилось восемь лет, у мсье Жюля случился тяжелый сердечный приступ. Девочка сидела у его постели в больнице и горько плакала, а он утешал любимицу, объясняя, что не умрет, ведь рецепт все еще остается тайной. Мсье Жюль поправился, но прежним не стал и уступил ресторан Луизе, которая оказалась великолепной кулинаркой. В заведении, как и при прежнем хозяине, всегда было полно посетителей, оформление зала не поменялось, исчез только столик доктора Тирьона – его место занял музыкальный аппарат.