Натан Полянский - Славен город Полоцк

Значит, всеми своими достижениями человечество обязано тому, что оно живет обществом. Одинокий человек никогда не возвысился бы над уровнем животного. В каждой мельчайшей детали любой современной машины заключена мысль многих поколений наших предков. Нет, не песчинка в человеческом море каждый из нас. Мы дети великого, древнего славного народа, все прошлое которого досталось нам; мы наследники его культуры — всего, что создано им.

Все минувшее нашего народа живет в наших нынешних делах, мыслях, чувствах, стремлениях, подобно тому, как техника прошлого — в современных машинах. Идеи мира между народами, социальной справедливости, равноправия наций, как и чувства любви к родине и ненависти к захватчикам, — очень древние идеи и чувства. Но в каждую историческую эпоху они выражаются по-своему. Наши предки накопили большой опыт жизни в обществе, контактов с другими народами. Этот опыт нужно изучать так же, как изучают всякую науку, и с той же целью; чтобы ничто полезное, добытое предками, не было забыто, а служило нынешнему поколению.

Из желания пробудить в тебе интерес к историческому пути, пройденному нашим народом, родилась настоящая книга.

Позволь при этом напомнить тебе, что исторический рассказ — не глава из учебника истории. Наряду с действительно существовавшими, в нем действует немало и вымышленных лиц; следовательно, домышлены и события, в которых они участвуют. Иногда события приходится смещать во времени и даже переносить в другое место. Так, в XII веке народ Полоцка изгонял своих князей по меньшей мере трижды. Об этих восстаниях в книге рассказано, как об одном. Переговоры Ивана Грозного с королем Польским начались в действительности не на второй день после взятия Полоцка Иваном, а спустя несколько лет. Эти частные искажения исторической перспективы не мешают, а, наоборот, способствуют более полному раскрытию духа минувших времен, что и является основной задачей художественного произведения на историческую тему.

Вероятно, читатель заметит, что автор уделяет много внимания религиозным спорам и распрям. Тема борьбы религий звучит, почитай, в каждой главе, и здесь нет преувеличения; в определенные эпохи классовая борьба и национально-освободительное движение очень часто выливались в форму религиозных войн. Этому учит опыт истории.

Книга заканчивается девятнадцатым веком. «А где же рассказ о двадцатом веке?» — спросит, возможно, читатель. Подумаем вместе. Можно ли в одном рассказе дать представление о содержании истекших шести с лишним десятилетий двадцатого века, всемирно-исторических событиях, в короткое время изменивших облик не только Полоцка, но и всей планеты? Видимо, нет. Для этого нужна большая книга, а может быть и не одна, а несколько. Такие книги будут написаны. А пока автору хотелось взглянуть на прошлое глазами нынешнего поколения — глазами советских людей середины XX века, понять, как наш день вобрал в себя день минувший, проследить в далеком прошлом истоки тех идей, которые и ныне служат нам в борьбе за построение самого справедливого общества на земле.

Чтобы сознательно любить Родину, нужно осмыслить многовековой путь ее народа, ибо из всех бесценных элементов, из которых складывается понятие Родины, — ее земель и недр, морей и рек, заводов, школ, колхозов, ее военного могущества и достижений науки, — важнейшим является история народа.

Автор

Всю зиму ждал Алфей, надеялся, что кто-нибудь да приведет к нему в дом невесту, как исстари велось в племени кривичей. Когда Алфей осенью принес свои секиры в самое большое в округе селище Суморок, где дважды в году собирались на гостьбу люди из всех окрестных селищ, он обращался к старикам-покупателям, как научил его родитель:

— Не знаешь ли женщины в наш дом? Я уже вырос, а родитель немощен.

Он получил за секиры несколько беличьих шкурок — резан, масла полный глиняный ковш, корец ячменя и копченую ногу козули и был доволен торгом. Но невесты никто ему не обещал.

— Поспрошаем, подумаем... Жди!

Вдоль тропинок в лесу, ведомых лишь местным жителям, Алфей делал на стволах зарубки: длинный узкий клин с поперечной чертой впереди острия. Зарубка означала: жених там, он ждет.