Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

— Это усложняет дело, — озабоченно сказала я. — Император должен много ездить. Особенно Бонапарт.

— Тем более теперь! — Сокрушенно качая головой, Гортензия рассказала мне, что Россия отказалась участвовать в торговой блокаде Англии.

— Не понимаю… — Вроде бы царь Александр был согласен. Он же дал Бонапарту слово!

— Теперь поговаривают даже о войне, — добавила она, хмурясь.

С Россией? Что за ужасная мысль!

— Это серьезно?

Гортензия хотела было ответить, но тут в комнату вбежали ее мальчики, желавшие покататься на пони.

— Боюсь, мне надо ехать, — встала Гортензия, завязывая тесемки шляпы. — Надо успеть на встречу в городе.

Я уговорила ее на несколько дней оставить у меня детей. Мы махали ей вслед, пока карета не скрылась из виду. Тогда я позвонила, чтобы принесли пирожные, и велела запрягать пони. Все это время мы болтали и болтали. Пети и Уи-Уи так рады рождению наследника — маленького короля, как они его называют.

Пети, по-моему, довольно взрослый для своих шести лет, но Уи-Уи — совершенный младенец. Он хочет, чтобы ему скорее исполнилось три года.

— Дядя говорит, я уже большой, — торжественно заявил он мне. Их дядя Наполеон, который требует их присутствия за обедом, следит за их уроками и ухаживает за розарием в Сен-Клу.

— Сам? — спросила я, не в силах поверить.

— Когда вырастет, он будет садовником, — сообщил мне Уи-Уи.

— Да, я тоже так думаю. — Ну, Бонапарт! — А императрица? Ты часто ее видишь?

Пети пожал плечами:

— Мне кажется, она нас не любит. Ей не нравится, что мы все время ерзаем.

— Зато нас бабушка любит! — пропел Уи-Уи, бросаясь ко мне в объятия.

Без даты

Пети говорит Мими:

— Мама балует меня, когда я хорошо себя веду, а бабушка — все время.

Сегодня в лесу Уи-Уи подбросил шапку в воздух и воскликнул:

— Ох, до чего же я люблю природу!

До чего же я люблю своих внуков!

Без даты

Сегодня утром за мальчиками приехала Гортензия. Она показалась мне расстроенной, поэтому я заманила ее в розарий поговорить. Наконец она призналась: Каролина, которая, как предполагалось, будет крестной матерью, не может выехать из Неаполя и попросила Гортензию занять ее место.

— Это же большая честь! — оторопела я.

— Но церемония будет проходить в Нотр-Даме, мам.

Тут я поняла. Там находится гробница Маленького Наполеона.

— Ты не была там с…

Она покачала головой:

— Я так боюсь сорваться.

Понедельник, 10 июня, около половины пятого пополудни, Мальмезон

Гортензия много рассказывала о крещении наследника императора.

— Теперь, когда все это закончилось, я испытываю такое облегчение!

Она ездила в Нотр-Дам накануне вечером и убедила стражников пустить ее. В пустом соборе Гортензия упала на колени перед гробницей Маленького Наполеона и плакала.

— Это было хорошо, — уверила она меня, видя, как я поражена. — На следующий день я смогла вытерпеть всю церемонию без единой слезинки.

Теперь, когда с крещением покончено, она бы хотела полечиться водами. Спросила, не присмотрю ли я тем временем за ее мальчиками?

Охотно!

Уезжая, она как-то скованно обнялась со мной. Что-то в ее походке подсказывает мне, что она беременна. Нет, она бы мне, конечно, сказала…

2 сентября 1811 года, озеро Маджоре

Дорогая мама, я должна задержаться здесь дольше, чем рассчитывала. Со здоровьем у меня неважно. Посылаю тебе безделушки для Пети и Уи-Уи. До чего же я скучаю по ним! Обними их за меня. Говори с ними почаще об их маме. Надеюсь вернуться к октябрю. Вспомнят ли они меня по прошествии четырех месяцев?

Как твои глаза? Помни, плакать нельзя! Используешь ли мазь, которую я тебе послала?

Узнав, что ты пытаешься экономить, я, признаться, улыбнулась. У тебя слишком доброе сердце, мама. Твоя рука подает, не скупясь.

Ах, моя нежная, добрая мама — испытания этого мира тяготят меня!

Нас наказывают за наши удовольствия. Если бы еще вознаграждали за перенесенную боль!

11 октября, Мальмезон

Гортензия вернулась к празднику по случаю седьмого дня рождения Пети. Она похудела и несколько подавлена. Я кое-что подозреваю, но спрашивать не буду. Все понимаю, но не могу произнести вслух.

Понедельник, 9 марта 1812 года

Приезжал Бонапарт. Мы не виделись несколько месяцев, но я ожидала его. Сегодня, в конце концов, шестнадцатилетняя годовщина нашей свадьбы.

— Вы пополнели, — улыбнулся он.

— И вы тоже! — Несмотря на это, вид у него нездоровый. — Как вы поживаете, Бонапарт?