Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

Воскресенье, 1 ноября, День Всех Святых

О… праздники, праздники, праздники, жду не дождусь, когда они закончатся.

Сегодня утром мы с мамой и Манет зажгли свечи на могиле Катрин и вернулись домой к праздничному столу: вареные зеленые бананы и дичь. Дичь без соли на вкус ужасна, но нам приходится обходиться без нее с тех пор, как англичане устроили блокаду порта. [12] Франция негласно поддерживала войну американских колоний за независимость от Англии, поставляя им грузы через Форт-Ройял, поэтому британские корабли блокировали этот порт. Помолились мы и за папу, который принимает участие в конфликте в Сент-Люсии.

Не видела Уильяма пять дней.

15 декабря

Британцы захватили Сент-Люсию. Отец в безопасности, он едет домой.

1 января 1779 года

Сегодня я подарила Уильяму имбирные конфеты.

— Ты нашла путь к моему сердцу, — сказал он. Иногда он говорит как старомодный рыцарь.

Было жарко, поэтому мы долго не вылезали из воды. Искупавшись, растянулись на берегу, чтобы высохнуть. Он развязал мне волосы, потом поцеловал и крепко прижал к себе. Было тихо, птицы не пели, я слышала только биение своего сердца. Я высвободилась из его рук, ибо это меня пугает.

— Ты где была? — спросила мама, когда я вернулась домой. Тени успели вытянуться.

— На реке с Мими, — солгала я.

— У тебя щеки совсем почернели от солнца, — недовольно сказала мама. — Ты почему не надеваешь шляпу?

Уже поздно, ночь. В холмах все затихло. Не могу заснуть, поэтому встала, зажгла свечу и открыла дорогую книжечку, чтобы записать мысли, которые терзают мне сердце.

Я люблю Уильяма. Я люблю Уильяма. Я люблю Уильяма.

Пятница, 29 января 1779 года

Пришло письмо из Парижа. Тетушка Дезире писала отцу: «Как бы то ни было, привози невесту, Розу или Манет, не имеет значения. Нам нужна одна из твоих дочерей». Тетя Дезире торопила отца: от долгого ожидания молодой кавалер может передумать.

К письму также прилагалась записка отцу от маркиза:

«Та, кого вы сочтете наиболее подходящей для моего сына, станет той, которую мы благословим».

Маркиз также приложил к письму разрешение огласить имена помолвленных, оставив свободным место для имени невесты.

Отец посмотрел на меня.

— Что ж, Роза… Господь услышал твои молитвы, — сказал он и вписал в бланк мое имя.

Я отвернулась.

— Чудн а я ты девочка. Вечно плачешь от счастья.

Тыльной стороной ладони я утерла слезы со щек и сказала:

— Да, папа.

31 января

Утром в церкви видела Уильяма, дала ему условный знак, и он ответил мне тем же.

Вернувшись домой, торопливо закончила дела по хозяйству и попросила разрешения пойти на реку. «С Мими», — сказала я и помолилась о прощении за то, что солгала в воскресенье.

Мама разрешила, и, прежде чем она успела передумать, я умчалась по тропинке в лес. На мосту я остановилась, учащенно дыша. Зачем бежать? Я пошла неспешным шагом, меня одолевали тяжелые мысли. Что я ему скажу?

Уильям удил рыбу. Услышав мои шаги, он обернулся.

— Рад, что ты смог прийти, — сказала я и остановилась, не подходя близко, как будто мы были незнакомы. — Мне надо кое-что тебе сказать…

В лесу каркнул ворон.

Уильям вытащил леску из воды: на крючок была насажена живая лягушка.

— Отец получил из Парижа письмо от сестры, — сказала я. — Его предложение принято.

— Какое предложение?

— Теперь я помолвлена… с одним человеком во Франции.

Уильям завозился с крючком, пытаясь снять с него лягушку, сердито чертыхнулся и не попросил у меня за это прощения.

— Я уеду, буду жить в Париже. Стану виконтессой. — Эти слова я произнесла с непроизвольной гордостью.

Уильям смотрел на меня, его глаза казались неестественно голубыми.

— Неужели ты ничего не скажешь? — обиженно протянула я.

Уильям побросал рыболовные снасти в корзинку.

— А что ты хочешь от меня услышать? Спасибо, что предупредила? — Он отвязал запыленного ослика от ветки гевеи.

— Уильям… — Я протянула руку и дотронулась до его плеча.

Он отшатнулся, вскочил на осла, ударил его пятками и потрусил по тропинке прочь.

Я села на берегу реки, изо всех сил стараясь не плакать.

Воскресенье, 11 апреля

Сегодня утром после мессы отец Дроппит огласил помолвку между Александром-Франсуа шевалье де Богарне и Марией Жозеф Розой де Ташер де ла Пажери.

Манет состроила мне гримаску. Все повернулись в мою сторону и уставились на меня. Мне же казалось, что отец Дроппит говорит не обо мне, а о ком-то другом.