Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

– Был ли король Редвальд христианином? – спросили его.

Мистер Филлипс ответил, что об этом судить тоже трудно.

– Судя по найденным сокровищам, он исповедовал как христианство, так и язычество. Есть серебряные ложки и чаши с крестами. Однако есть и изделия из металла с языческими символами, например украшения из золота и граната с переплетенными птицами и зверями.

– Значит, можно сказать, что у короля на всякий случай был запасной аэродром? – спросил мистер Вуиллами под взрыв хохота.

– Можно сказать и так, – согласился мистер Филлипс. – И, кстати говоря, среди обнаруженных предметов есть и официальные, и личные.

– Не могли бы вы объяснить это более подробно, пожалуйста?

Мистер Филлипс оглядел ряды внимательных лиц и вздохнул.

– Под официальными предметами я подразумеваю, что умерший должен был сражаться от имени своего народа в следующем мире. Там есть щит и скипетр, остатки шлема. Что касается личных вещей, возможно помещенных туда близким человеком, то это таз для мытья, обувь и различные сувениры, а также ножи для подстригания ногтей и бороды.

В этот момент дверь открылась, вошли двое опоздавших – мистер и миссис Пигготт. Я коротко взглянула на миссис Пигготт. Она, кажется, похудела или, возможно, просто выглядела уставшей после дороги. Не успели они расположиться, как вызвали мистера Пигготта. Его также спросили об отсутствии тела, и он подтвердил, что это неслыханное дело, когда тело полностью исчезает. Но он лично сталкивался с несколькими случаями, когда такое происходило.

– Ни зубов, ничего? – спросил мистер Вуиллами.

– Даже зубов нет, – извиняющимся тоном подтвердил мистер Пигготт.

Из-за времени – почти час дня – и температуры мистер Вуиллами предложил прерваться на обед. Люди расселись среди свеклы, разговаривали и перекусывали. Мистер Пигготт стоял под деревом и разговаривал с мистером Брауном, а миссис Пигготт пошла погладить лошадь, свесившую голову через забор.

Я пошла передохнуть в машину. Все эти разговоры о разложении, омертвении, о том, что любой человеческий отпечаток теряется во времени, отбили у меня всякое желание общаться. Конечно, можно верить в то, что выживает дух, а не плоть. Как часто напоминал мне мистер Свитин, здесь действуют другие правила. В этот момент, однако, правила эти казались хрупкими и непостоянными. Ничего не существует вечно, ничего. Не было ни голосов, жаждущих быть услышанными, ни сообщений, приходящих из какого-то невообразимого потустороннего мира. Это, несомненно, была правда. Все остальное иллюзия.

Люди с любопытством заглядывали в открытое окно. Закрыв глаза, я прислонилась спиной к горячей коже сиденья и попросила их уйти. Через час всех позвали обратно в зал, где мистер Вуиллами подытожил все, что было заслушано. После этого он сказал присяжным, что, насколько он понимает, нет никаких доказательств, что владелец клада намеревался вернуться и забрать его. Хотя, естественно, трудно приписывать мотивы давно умершим людям, он привел в качестве юридического прецедента дело Саут-Стаффордширской водной компании против Шермана (1896 г.). В этом деле законным собственником был признан владелец земли, а не рабочие, обнаружившие клад древних монет.

Присяжных попросили удалиться для принятия решения. К сожалению, единственной другой комнатой в сельском зале был мужской туалет. Они прошли через дверь в одну шеренгу, сопровождаемые смехом. Из-за нехватки места в туалете председатель присяжных спросил, можно ли оставить дверь открытой.

Мистер Вуиллами, однако, решил, что не может допустить, если кто-нибудь подслушает их обсуждения. В то же время он приказал, чтобы окно тоже закрыли. Все сидели молча или переговаривались шепотом, пока присяжные заседатели совещались. Я воспользовалась этой возможностью, чтобы спросить мистера Брауна, мистера Мэйнарда, мистера Рида-Моира, мистера Филлипса и Пигготтов, не хотят ли они заехать в Саттон-Ху, чтобы выпить чаю после заседания.

Через двадцать пять минут присяжные вернулись в зал. Многие сняли пиджаки и остались в одних рубашках, некоторые вытирали лоб носовыми платками. Лист бумаги был передан мистеру Вуиллами. Он прочитал, что там было написано, и еще раз посоветовался с главным констеблем. Затем постучал по микрофону. Присяжные единогласно решили, что найденные предметы не являются сокровищами. В результате миссис Эдит Мэй Претти, хозяйка особняка Саттон-Ху, стала законной владелицей всего, что было найдено.