Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

Филлипс ничего не сказал. Он просто протянул руку и погладил поверхность камня кончиками пальцев. Делал он это с нежностью, которой я от него не ожидала.

Мы вернулись к работе, и тут я тоже обнаружила лицо. По размеру оно было идентично первому, по форме напоминало перевернутую каплю. Тоже бородатое – на камне были выбиты параллельные бороздки в виде прядей волос. Но в его выражении была тонкая, едва различимая разница. Если первое лицо выглядело раскаивающимся, то это казалось испуганным.

Филлипс уже почти расчистил еще одно лицо. В конце концов, мы раскопали три стороны длинного квадратного куска камня. По краям и на каждой из поверхностей были изображены лица мужчин с бородой. И у всех выражения немного отличались. Подсунув лопатки под низ камня, мы продвигали их до тех пор, пока они не встретились. Затем мы откопали еще немного песка, чтобы под камень можно было просунуть пальцы, осторожно покачали камень из стороны в сторону и, когда стало ясно, что он свободно двигается, мы подняли его на счет три.

Вышел камень довольно легко. Но весил он гораздо больше, чем я ожидала. Пальцы, уже влажные от пота, начали соскальзывать с гладкой поверхности. Я предложила Филлипсу положить находку на землю. Когда мы это сделали, камень перевернулся, обнажив четвертую – ранее погребенную – сторону. Здесь были еще два лица, по одному с каждой стороны. Эти лица имели выражения, отличные от остальных – они что-то созерцали, причем все по-разному. Все восемь лиц прекрасно сохранились. Мы с Филлипсом стояли над находкой на четвереньках, камень лежал между нами. Оба мы тяжело дышали.

– Знаете, что это? – спросил он.

– Что-то вроде скипетра?

– Да, скипетр, – кивнул он. – Так я и думал.

– Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?

– Нет, – ответил он. – Да и никто не видел, насколько я понимаю. У этой вещицы нет аналогов. Во всяком случае, ни в европейской, ни в скандинавской археологии. В Ирландии и Шотландии находили каменные скипетры, но только с одним изображением. Восемь? Такого еще не было. И по размерам наша находка превосходит все остальные.

Он достал носовой платок и прижал его к своей брови.

– Понимаете, что это значит?

Я думала, что понимаю, но в тот момент мне казалось, что лучше промолчать.

– Если я не ошибаюсь, – сказал Филлипс, – это могила короля.

Обедала я в ресторане «Булла» в полном одиночестве. Буквально – в столовой никого не было. В меню на выбор был окорок или копченая пикша. Я взяла окорок. Сверху на него положили жареное яйцо. Окорок оказался сочным и нежным, а яичный белок я проглотила легче, чем устрицу. На десерт взяла кусочек крыжовникового пирога со сливками. Ничего вкуснее я никогда не ела.

После плотного обеда я планировала пойти наверх. Но еще не было и десяти часов, и ни спать, ни читать, ни тем более слушать радио мне не хотелось. Так и не придумав, чем бы еще заняться, я снова вышла на улицу. Хотя уже стемнело, было все еще тепло. С холма доносились запахи реки: смесь потрошеной рыбы и затвердевшей грязи. Несколько собак по-хозяйски бегали по улицам, будто в темноте все вокруг стало принадлежать им. Двери пабов на рыночной площади были раскрыты настежь, проливая на дорогу лужи света.

Я шла к Шир-Холлу, и из одного из пабов вышло трое мужчин. Судя по тому, как они двигались, все трое были сильно пьяны. И направились они ко мне. Когда между нами оставалось несколько футов, они остановились, перегородив тротуар. Теперь я видела их совершенно отчетливо. Видела, как они молоды.

– Как насчет пропустить по стаканчику? – сказал один из них.

Двое других начали смеяться. Ободренный их реакцией, первый парень продолжил:

– Как жаль, что такая милая девушка совсем одна. Разве у тебя нет любимого, чтобы прижать к сердцу?

Я остановилась – пройти мимо них, не выходя на дорогу, у меня бы не вышло.

– Может, один из нас поможет тебе в этом деле? – продолжал парень, уверенность его росла. – У нас тут есть Джеки. Он дуреет, когда выпьет, но зато говорят, что он очень нежный.

Я хотела сказать, чтобы он не глупил и дал мне пройти. Но почувствовала, что краснею. Даже больше – я становилась пунцовой, и корни моих волос словно горели.

– Или вот Винсент, – сказал он. – Если уж он что вобьет себе в голову, то пиши пропало. Да, Винс? И еще есть я, конечно. Итак, кого из нас, счастливчиков, ты предпочтешь?

От смущения меня словно парализовало. Как будто меня выставили на всеобщее посмешище и издеваются надо мной. Развернувшись, я пошла обратно, скрестив руки на груди. Сзади послышался мужской смех, уже не смущенный, а более громкий, чем раньше. Смех преследовал меня до самого отеля. Когда я открыла дверь в номер, то увидела телеграмму, лежащую на полу.