Джон Престон - Раскопки [litres с оптимизированной обложкой]

– С этим я разберусь, – сказала я.

– Ты уверена? Мне бы не хотелось, чтобы поездка и Филлипс тебя разочаровали.

Я встала на цыпочки и поцеловала его.

– Не переживай.

Когда я сказала, что мы уезжаем, женщина за стойкой регистрации скорее расстроилась, чем разозлилась.

– Но у вас же номер для новобрачных, – повторяла она.

В конце концов, она разрешила нам заплатить за три ночи, которые мы провели в гостинице (на холодную свинину, испорченную обивку или дверцу шкафа, которая внезапно распахнулась посреди ночи, я жаловаться не стала). Стюарт оплатил счет. Тот же мальчик, который приносил телеграмму, отнес наши чемоданы к машине и помог их пристегнуть. Хотя машина стояла под дождем, двигатель сразу же завелся. Очевидно, следуя инструкции, мальчик остался снаружи и дружелюбно помахал нам на прощание рукой.

В конце набережной дорога свернула внутрь городка и пошла наверх. Через окно я видела подковообразную бухту с террасами кремовых домиков и бордовыми скалами, которые, казалось, толкали их к морю. Дорога петляла между складками холмов, а я все никак не могла избавиться от чувства облегчения. Казалось, мы выбираемся из ямы.

В ту ночь мы остановились в Лондоне у сестры Стюарта и ее мужа. Они живут совсем рядом с гостиницей на Гоуэр-стрит, где я снимала комнату, когда работала над дипломом. На следующее утро, в девять часов, мы уже были в пути. Впервые за несколько дней выглянуло солнце. К счастью, дорога была почти свободна, и мы быстро добрались до Колчестера.

На другом конце города мы остановились в поле, чтобы перекусить бутербродами, которые для нас собрала сестра Стюарта. Там уже было припарковано несколько других машин. Люди сидели на обочине, ели и пили. Мужчины в рубашках, несколько женщин, я заметила, спустили чулки до щиколоток. Дети играли, бросая камни в корыто для скота. Каждый раз, когда один из камней попадал в кормушку, раздавался громкий гул. Время от времени кто-то из взрослых оборачивался и говорил им перестать, но они не слушали.

Мы сидели в машине с открытыми дверями и окнами.

– Ты ведь никогда не бывала в Саффолке, дорогая? – спросил Стюарт.

– Ты так говоришь, будто это другая страна, – сказала я с набитым ртом.

– Там живут забавные люди, знаешь ли. Довольно примитивные, но очень гордые. Считают себя отдельным народом.

– В каком смысле?

– В том, как они относятся к жизни. Несговорчивые, не любят власть. Им нравится думать, что они всё понимают в этой жизни, а все остальные мягкотелые и глупые.

Через час мы пересекли границу Эссекса и Саффолка. После слов Стюарта я представляла, что нас встретят дикари в звериных шкурах. Но ничего подобного, разве что рельеф становился все более плоским.

Поля простирались вдаль, нарушали их лишь линии деревьев. Мы будто оказались в прерии. Все вокруг было таким большим, открытым и незащищенным. Между ячменем и рожью земля по цвету напоминала холст. Машину продувал ветер, теплый, но без всякого аромата. Даже скот казался неуверенным в себе, потерянным среди этой пустоты. У всех немногочисленных домов, которые мы видели, было грубо сколоченное деревянное крыльцо и окна, в которые едва ли пролезла бы голова. На обочине стояло слишком много брошенных сельскохозяйственных машин, заросших купырем.

Песчаные насыпи лежали поперек дороги и хрустели под колесами. Время от времени я выхватывала взглядом кусочки моря, хотя из-за плоского рельефа понять, где кончается суша и начинается вода, было почти невозможно. Воду выдавал только тусклый металлический блеск.

Мы приехали в Вудбридж в пять часов вечера. Стюарт договорился встретиться с Чарльзом Филлипсом в отеле «Булл». Отель оказался тусклым трактиром в верхней части города с табличкой на фасаде, сообщающей, что здесь неоднократно останавливался король Пьемонта и Сардинии Виктор Эммануил, но не дающей никаких объяснений, что же его сюда привело.

Девушка провела Стюарта и меня в комнату, которую для нас забронировал Филлипс. Из бара пахло пивом. Кисловатый, необычный запах. В нашей комнате стояли две односпальные кровати, окна выходили на площадь, а в конце коридора находилась общая ванная комната. Стюарт сел на одну из кроватей и сказал, что тут определенно лучше, чем в Сидмуте. Я стояла у окна, когда он подошел и обнял меня за плечи.

– Какая ты молодец, дорогая, – сказал он.

– Почему это я молодец?

– Не знаю, это я еще не решил.

– Нельзя просто так сказать «молодец», без причины, – заявила я.