Саймон Скэрроу - Римский орел. Орел-завоеватель

После памятной стычки в казарме Катон столь усиленно принялся уклоняться от соседства с компанией перуджийцев, что это стало бросаться в глаза. «Нет, ты не трусишь, — говорил он себе. — Просто предельно ясно, что Пульхр тебя измолотит. Так не лучше ли не давать ему шансов на то и таким образом восторжествовать над задирой морально?» Логика выкладок была безупречной, однако Пульхр никакого морального ущерба вроде не чувствовал, а в глазах остальных новобранцев при встрече с Катоном начинали светиться пренебрежение и неприязнь.

— Тебе придется схватиться с ним, — сказал Пиракс, когда они на двоих распивали купленную в складчину бутылку вина.

Катон закашлялся.

— Эй. Ты в порядке?

Катон кивнул:

— Да. Просто оно слишком кислое… это вино.

Пиракс посмотрел в свою чашу, сделал глоток, потом заключил:

— С вином все нормально.

— Может быть, мне напиться? — принялся рассуждать вслух Катон. — Тогда я не буду чувствовать боли, он легко одержит победу, мне достанется пара ударов, и делу конец.

— Конец-то конец, но я на твоем месте не слишком бы надеялся, что он так просто отвяжется. Я таких парней знаю. Отлупит раз, поймет, что это ничем ему не грозит, и будет проделывать то же самое снова и снова. А избегать драки и вовсе не дело, — это и его раззадоривает, да и другим показывает, что ты трусишь. Нет, надо сойтись с ним по-настоящему, так, чтобы ему тоже досталось. Вот тогда он от тебя отвяжется. Может быть.

— Может быть? Это все, на что я могу надеяться? Влезть в драку, дать себя измочалить, а потом ждать, что решит этот Пульхр? А вдруг он надумает колотить меня дальше?

Пиракс пожал плечами.

— Вот спасибо! Вот уж помог так помог.

— Я просто сказал тебе, как обстоят дела, сынок.

Катон покачал головой:

— Должен быть какой-то другой выход. Какой-нибудь способ разобраться с ним без прямой схватки.

— Может быть. — Пиракс снова пожал плечами. — Но только, что бы ты ни затеял, не тяни с этим, пока над тобой не стал потешаться весь легион.

Катон растерянно заморгал:

— А меня что, держат за труса?

— А ты чего ожидал? Такое создается впечатление.

— Но я не трус.

— Спорить не буду. Может, и так, раз ты утверждаешь. Но лучше тебе это доказать.

Дверь открылась, и с ледяным порывом ветра в столовую вошло несколько легионеров. Пляшущий свет жаровни позволил рассмотреть их лица; все были из другой центурии. Они огляделись по сторонам, потом демонстративно сели на лавку в дальнем конце помещения. Пиракс быстро допил свое вино и встал:

— Мне пора.

— С чего бы? — удивился Катон. — Вина еще много.

— Верно. Но мне нужно думать о своей репутации, — сухо сказал Пиракс и прибавил: — Помни, что я сказал, не тяни.

Пиракс ушел. Катон уставился в свою чашу, а когда поднял глаза, то поймал взгляд одного из забредших в столовую чужаков. Тот тут же потупился и повернулся к товарищам, но Катону уже было ясно, зачем они здесь. Парни явились полюбоваться на невиданную диковину. Труса, назначенного на пост храбреца.

Он встал, надел плащ и торопливо вышел на плац. Щеки его обжег легкий морозец, ночное небо затягивали тонкие, опушенные лунным сиянием облака. На какой-то миг их красота отвлекла Катона от горестных размышлений, но потом перед его внутренним взором снова встал Пульхр. Он помрачнел, вполголоса выругался и зашагал к штабному крылу.

Пульхр Пульхром, однако он был отнюдь не единственной его заботой. Если все дни Катона занимала безжалостная муштра, то большинство вечеров ему приходилось проводить в кабинете Макрона, где под началом Пизона он начал мало-помалу вникать в жизнь небольшого армейского подразделения с канцелярской ее стороны. Старый служака ведал перепиской центурии, счетными книгами и послужными списками легионеров. Последние заводились на каждого из солдат, и туда заносились все сведения о них. Эти списки пестрели заметками о болезнях, перенесенных тем-то или тем-то бойцом, и о ранениях, полученных им в походах, а также об отпусках, краткосрочных и длительных, о боевых наградах, о поощрениях и дисциплинарных взысканиях, о вычетах за питание и т. д. и т. п.

Сегодня Катону было поручено составить обширный запрос от центурии в интендантское ведомство, он довольно быстро справился с поручением, и Пизон принялся за проверку положенного ему на стол документа. Потрескивали дрова в очаге, Пизон одобрительно хмыкал, сухой, лаконичный стиль новобранца был ему по душе. Более того, ключевые фразы запроса ясно давали понять, что хотя документ вышел из канцелярии какой-то центурии, но все в нем изложенное поддержано куда более высоким начальством.