Элизабет Гиффорд - Добрый доктор из Варшавы [litres]

– Мы только что выбрались с передовой. Если идете на восток, не заходите в Седльце. Там полно немцев, они грабят и убивают.

Выслушав солдат, с хмурым лицом Миша возвращается к телеге. Его останавливают женщина в дорогих мехах и мужчина в элегантном костюме.

– Нет ли у вас машины? Мы заплатим сколько скажете, деньги у нас есть. Нам нужна машина.

Он мотает головой и слышит, как они вновь и вновь обращаются к людям с тем же вопросом.

Подходя к повозке, он видит, что все уже встали и что-то обсуждают. София замечает его, и тревога на ее лице сменяется облегчением, девушка бросается к нему.

– Где ты был? Я не знала, что и думать.

Она приникает к нему, страшась оторваться хоть на миг.

– Прости. Не хотел тебя будить.

– Не делай так больше. В следующий раз буди меня обязательно.

Они направляются к повозке, она крепко держит его за руку. Возница осматривает подковы у лошади. Остальные ждут, что он скажет.

– Моя красавица не сможет идти дальше. – Он ласково треплет животное по шее. Лошадь – самое ценное, что у него есть. – Захромала. Мне придется отвести ее в деревню, может, там кто-нибудь сумеет ее подковать. Конечно, до Буга еще далеко, но вы молодые, и пешком дойдете.

Миша разворачивает карту. От Варшавы до Львова двести миль, в мирное время всего несколько часов на поезде, но сейчас дорога превращается в целую одиссею. Доставщик водит по карте толстым пальцем, показывая, как лучше добраться.

Их сумки слишком тяжелые. Забрав все, что могут унести, часть вещей они оставляют в повозке. Что-то выбрасывают прямо на обочину, где уже высятся россыпи оставленных вещей. Чего только не увидишь по обе стороны дороги: автомобиль без топлива с распахнутыми настежь дверцами, открытые чемоданы, из которых в беспорядке торчит одежда. Кто-то без сожалений выбросил шубу из дорогого меха, ставшую в одночасье лишним грузом, и никто даже не думает забирать ее. Ветерок перелистывает страницы книг, которыми усеяны обочины, и кажется, будто на земле стая подбитых птиц беспомощно машет крыльями.

Они идут прямо через поле. На небе ни облачка. Миша пытается забрать у Софии рюкзак, но она не соглашается отдать его. Их немытые тела источают резкий запах, но скоро они выйдут к реке. В темную зелень леса ведет узкая и грязная песчаная тропинка. Друг за другом они идут по ней между высоких деревьев, под тенистым навесом их крон, наслаждаясь щебетом птиц.

Звук мотора, поначалу слабый, становится все громче. Они еще не успевают понять, что это значит, когда на тропинке перед ними появляется отливающий серой сталью мотоцикл с коляской, на нем военные в немецких касках. Прятаться поздно. Беженцы застывают перед двумя немецкими солдатами, совсем юными, светловолосыми, в красивой серой форме с черными и серебряными нашивками. Симпатичные ребята.

Один солдат, совсем молоденький, вылезает из коляски и подходит к ним. Птицы, не умолкая, выводят свои трели.

Миша не отрываясь следит за солдатом, который прохаживается вдоль цепочки беженцев, его взгляд скользит по девушкам, по чемоданчику, который прижимает к груди Нюра. Этот кожаный дорогой чемоданчик – подарок от ее польского друга из аристократической семьи.

Солдат говорит что-то по-немецки. Он берется за ручку чемоданчика, ожидая, что Нюра легко отдаст его. Но внутри хранится драгоценная фотография мамы в серебряной рамке, единственная, которая осталась у девушки. И Нюра дергает чемоданчик к себе. От неожиданности солдат чуть не падает на нее, выглядит при этом совершенно по-дурацки.

Все замирают, боясь вздохнуть. Юнец краснеет от ярости, его рука тянется к автомату, но солдат, сидящий на мотоцикле, грубо хохочет и кричит ему что-то на немецком.

Грабитель поднимает автомат и прикладом бьет Нюру по лицу. Та отшатывается назад. Парень залезает в коляску, и мотоцикл с ревом уносится вдаль.

– Ведь он мог тебя убить, – ворчит Рифка, вытирая кровь с лица Нюры.

– Не убил бы, – возражает Нюра. – Жадный, конечно, но не такие уж немцы чудовища, чтобы просто так взять и застрелить невинного человека. Ведь правда была на моей стороне.

Она берет чемоданчик, и они идут дальше.

– И все равно надо было отдать ему чемодан, – говорит Рифка, все еще бледная от ужаса, следуя за сестрой. – Скажи ей, Миша, – зовет она брата.

– Сейчас скорее Нюра подскажет мне, что нужно делать.

– Ах вот как, – отвечает Нюра, но в голосе ее не слышно недовольства.

– И все-таки ты рисковала, – мягко упрекает ее Миша. – Больше так не делай, ты нас очень напугала.