Юлия Верба - Троеточие… [litres]

– С Новым годом! С новым счастьем!

До гуся с картошкой засыпающая Юля еще дотерпела, а вот до Жениного фирменного торта «Мишка» и выступления Пугачевой с новой песней – уже нет.

Толик отнесет дочку в ее раскладное кресло-кровать, и ни включенный свет, ни праздничный «Голубой огонек», ни звон рюмок и разговоры ее не разбудят.

Женя оглянется:

– Счастливый человек. А я от каждого шороха просыпаюсь…

– Что, прям с детства? – поинтересовался Толик.

– Нет, с Каменец-Подольского, с тридцать шестого.

Нила посмотрела на маму:

– Ты знаешь, я тоже.

Новое счастье Нила с Юлькой таки накричали. Уже в феврале Нилка, несмотря на все свои сто килограмм, вспорхнет воробышком по чугунной дальней лестнице возле Ижикевичей и промчится через всю галерею, не глядя, не думая, что цепляется дефицитными единственными целыми колготками за табуретки и сундуки.

– А-а-а-а!!! Кто дома? Все сюда! – Нилка картинно рухнет на стул. – У меня такая новость! Умереть не встать! Танцуют все! Люда, идешь в гастроном! Мама, дай ей денег!

– Вус трапылось, малахольная? – невозмутимая Евгения Ивановна, чуть наклонившись, прикурила от плиты.

Нила рванула свою потресканную сумочку и, как факир, выдернула оттуда сложенную бумажку.

– Вот! – Она благоговейно поцеловала желтоватый листок. – Я ждала этого… двадцать лет!

– Та-а-ак, – Женя протянула руку. – Ну-ка дай сюда.

– Не дам! Я сама! Дети, у нас праздник! Квартира! У нас будет новая квартира! Мама, Пава, Людочка! Мне дали двухкомнатную в новом доме! Двухкомнатную на четвертом этаже! Самую лучшую! Аж сорок метров!

– А-а-а-а!!! – Людка захлопала в ладоши и запрыгала: – Ура-а-а-а!!!

– Все! Заживем! Все будем жить, как белые люди! Дочечка! Ты выбирай. Куда хочешь – в новую или в этой останешься?

– А чего это ты у нее спрашиваешь, а не у меня? – вдруг возмутился Пава. – Это я твой муж, между прочим.

– Павочка, – Нила, как всегда, сияла, – ну Павочка! Ну сколько нам надо? Дай молодым пожить. Теперь всем места хватит.

Вечером обрадовали прибежавшего из «вышки» Толика. Они с Людой будут возбужденно перешептываться полночи, обсуждая оба сладких варианта:

– Ты понимаешь, там все новое! Все абсолютно! Новый дом, новая жизнь! Кухня с нормальным окном! И два балкона! Ты представляешь! Мама сказала, что нужные люди посодействовали и ей дали квартиру не просто на четвертом, а на отчетном этаже, который под комиссию примарафетили. Там и побелено, и свет горит, и вода есть, и даже обои в квартире поклеены красиво.

– А как до работы добираться?

– Мама сказала, там электричка с вокзала почти под домом останавливается. И рынок с другой стороны. Ну здорово же?

– А Юлина английская школа?

– Тося, второй класс. Что там, школ нет? Я так хочу новую квартиру.

– Но ты подумай – их трое, нас четверо – тут три комнаты, там – две. Нам работать и как ездить, а тут все рядом. Просто посчитай.

Утром Люда скажет Ниле:

– Мам, ты выбирай. Твоя квартира.

Но поедут они обе вместе с Павой, Тосей и бабой Женей. После изнурительной дороги в трех трамваях и блужданиях по новому району молдаванские жители таки попадут в моднейшую белую высотку.

– Это же небоскреб какой-то! Десять этажей, – удивится даже Женя Косько. – Надо же – два лифта! Желание, что ли, загадать? Впервые в таком еду! Ишь ты! Кухня больше моей комнаты! Ванна и гальюн отдельно!

А пока старшие будут ходить и восхищаться гулкой, сказочно пахнущей штукатуркой и клейстером новой квартирой, Люда шепнет Толику на ухо в меньшей, солнечной комнате:

– Вот сюда так подойдет розовая занавеска с дачи Панковых. Ну та, вышитая.

Вечером Нила повторит слова Толика – про работу, школу и что честнее три в двух, а не четыре. А ей все равно скоро на пенсию, а в этом районе – вон степь сразу за рельсами начинается. Все для стариков – гуляй, на рынке молоко у колхозников домашнее бери и внуков на лето забирай.

Люда вздохнет и согласится. А с первой партией мебели привезет маме и прицепит на два гвоздя и натянутую проволочную струнку ту самую розовую занавеску.

Переезд затянется, но Люда уже все распланировала: большая комната – гостиная с телевизором. Смежная, солнечная, бывшая баб Женина – детская, а спальня Нилы и Павы с окном на крышу будет их с Толиком. Вот это раздолье.

Нила, как всегда, договорится на заводе, и Толику отгрузят досок, из которых он соберет за сутки двухъярусную кровать и заанкерит намертво к стене. Разработать чертеж и просчитать конструктив для кандидата технических наук – плевое дело, тем более сначала посмотрев ГОСТы с расчетами на устойчивость, прочность и деформацию корпусной мебели и ее элементов, а потом заглянув с рулеткой к коллеге по институту, счастливому обладателю прибалтийской двухэтажной детской кровати. Верба доведет замеры прототипа до совершенства, сделав шире защитную часть и упростив до максимума лестницу на второй этаж. Драка за козырное место наверху не состоялась. Леська хотела наверх, Юля, которая еле вылезла по неудобной, спартанской, в три узкие жердочки лестничке, запросилась на первый спать в «домике» с крышей. Но родители распределили места на свое усмотрение: старшая – вверху, младшая – внизу, чтобы спросонья не выпала. Но своя комната, невероятная кровать и двухэтажный зашитый листами ДВП ящик с игрушками – у каждой свое отделение – высший шик. Ящик тоже собрал Тося по Людиной просьбе, а она перерисовала на ватман с новогодней открытки и приклеила к ящику веселого зайца с охапкой цветов.