Юлия Верба - Троеточие… [litres]

Вернувшись на смену, Феня торжественно объявит товаркам:

– Оказалась приличная. Я специально проверила – заглянула в окно, а они спят сидя и одетые. Даже в пальто и обуви. Ну так, голова на плече – но то можно.

Феня была абсолютно уверена, что заниматься «срамным» делом можно только ночью в темноте, только лежа и только в исподнем или без него. А как иначе?

Сашка Ильинский не зря активничал и на парах, и после них – подающего надежды комсомольца заметили не только преподаватели и состоятельные однокурсники, но и кураторы из комитета госбезопасности. Пацан был чрезвычайно перспективным еще со времен армии. И грешок с африканцем тоже негласно импонировал старшим товарищам – нечего лезть к нашим девушкам.

«Испанца» решили попробовать «в поле», посмотреть не просто в вузе, а в чужой запретной среде.

Ильинский влетит в их комнатку и схватит Тамару на руки:

– Томка-а-ааа! Я лечу в Испанию!!!! Переводчиком! Первая стажировка! Поощрительная! Для лучшего студента!

– Ура!!! А куда?

– Где-то рядом с Мадридом! Ты не представляешь! Я буду переводчиком на мотогонках! С нашей сборной!

– А мне можно с тобой?

– Тома… ну нет конечно. Но с меня подарок! Самый модный!.. Я всего на недельку – не успеешь соскучиться.

Сашка помчится на почтамт и закажет разговор с Одессой.

– Мой сыночек! Мы так тобой гордимся! – захлебывалась от восторга Ксеня. А потом, не выдержав, добавила: – Ты же понимаешь, что тебя будут проверять?

– Мама, ну конечно! И я не подведу! Я оправдаю! Ты представляешь, я так мечтал о мопеде, не то что о мотоцикле, и теперь я буду рядом с самыми лучшими!

– Так! Только не вздумай за руль садиться!

– Да кто ж меня пустит! – расхохотался Ильинский.

Командировка удалась на славу. Ильинский попал на Road Racing World Championship Grand Prix – чемпионат мира по шоссейно-кольцевым мотогонкам, самое престижное соревнование на гоночных мотоциклах. В гонках участвовали специальные мотоциклы-прототипы, которые отсутствовали в свободной продаже и не разрешались к эксплуатации на дорогах общего пользования. Таких скоростей и страстей он еще не видел. В 1970-м гонки проходили на Монжуик-парк, по трассе, проложенной на барселонской горе Монжуик. Здесь же в прошлом году проходил Гран-при Испании Формулы-1. Особенностями трассы были движение против часовой стрелки и сочетание одного очень медленного и большого количества быстрых поворотов. Это Сашка выяснил еще в самолете, общаясь с мотоциклистами.

Его куратор, тихий, скучный серокостюмный Сергей Сергеевич был лет на пять старше Сашки. И присматривал и за новеньким переводчиком, и за сборной. Ильинский был сама любезность и на общем вечере команд, и при общении с журналистами. Держался он настолько спокойно и уверенно, как будто всю жизнь здесь прожил. Ни на какие заграничные диковины не пялился и не ходил угрюмым. Вечером на сборе команд присел к стоящему в клубе инструменту и сыграл пару песен сначала Элвиса Пресли, а потом, собрав вокруг себя толпу, проникновенно исполнил, подмигнув Сергеичу, главный советский хит года: «Я в весеннем лесу пил березовый сок» из фильма «Ошибка резидента» про советского разведчика.

– Неужто заграница не впечатлила? – спросит Сергей Сергеевич, с которым они жили в одном номере.

– Я из Одессы – у нас с Барселоной архитектура чем-то похожа. И темперамент местных. Да и с семьей повезло. Родители много работают, я живу в достатке, но мещанства не было. Разве что культ еды. Но так в Одессе везде. Так что я балованный и привитый.

– Это хорошо, – ухмыльнулся Сергеич. – И что, даже по магазинам не хочешь?

– Мне бы гостинчик жене и маме прикупить. Но это не обязательно, можно в аэропорту при отбытии, – Ильинский покосился на обручальное кольцо куратора. – А вы своей супруге подарок придумали?

– Ну не знаю… Возьму что-нибудь. Но я в моде не силен.

Почти всю командировочную валюту Ильинский грохнет в аэропорту на книжки на английском и испанском в мягком переплете.

– Вот это ты вспылил, – покосится Сергеич, глядя, как Сашка укладывает сокровища в полупустой чемодан.

– Да вы не понимаете! Это же Хэмингуэй!

– Так он у нас разрешен. Зачем тащить?

Сашка искренне удивился:

– Ну понятно, что разрешен, – стал бы я при вас запрещенную литературу покупать. Как вы не понимаете? Это же подлинник – живой язык. Модный, современный, а не то что у нас – классика из прошлого века. Как я буду переводить или общаться, если не буду знать современной речи! А тут признанная величина мировая! Еще и коммунист.