Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

Дежери продолжал:

— Возможно, мы не безгрешны и допустили немало промахов. Но никто не может оспаривать тот факт, что именно мы были и остаемся костяком, так сказать, становым хребтом венгерской нации.

— А если этот хребет уже перебили? — заметил Сана.

— Даже если это так, то я постараюсь укрепить его. Пока не появится иная опора. Оглянись вокруг, посмотри, что творится у нас в стране? Хребет нации действительно ослаб, ты прав, и мы почти парализованы: не в силах двинуть руками, даже почесаться не в состоянии, меж тем нас облепили и заедают чужеземные паразиты…

— Да разве крестьяне чужаки?

— Нет, конечно. К тому же им не много перепадает. Но и они немало способствуют нашему разорению.

— Стало быть, следует оспаривать права крестьян даже на те жалкие крохи, которые им достаются? А не лучше ли давать им побольше, чтоб они возродились к жизни и стали крепким и надежным костяком венгерской нации? В них таятся нерастраченные силы. Они цепки, выносливы, упорны. Или ты их побаиваешься?

— С чего ты взял? Нисколько. Я тревожусь лишь за судьбы страны, озабочен ее положением. Крестьян необходимо раскрепостить духовно, развивать умственно. Вот что должно стать нашей первейшей задачей. Сила, упорство, смелость — все другие добродетели бесплодны, ежели они не сочетаются с духовным совершенствованием. Ты имел удовольствие лицезреть этого Баги? Чем он отличается от любого мужика? По-моему, только тем, что имеет несколько тысяч хольдов земли.

— Но ведь сумел он их приобрести потому, что отличается от других мужиков смелостью и предприимчивостью. А те, у кого он скупает землю, не в состоянии ее удержать. Почему?

— Ладно, довольно об этом. Знаешь, в чем я вижу трагедию освободительной борьбы? В том, что она не была доведена до победного конца. Можно, пожалуй, сделать и такой вывод: поздно пробудившись от вековой спячки, мы вдруг проявили излишнюю поспешность…

— А мне кажется, наоборот, что мы действовали слишком нерешительно и медленно. Вместо того чтобы энергично довести борьбу до конца, остановились на полпути. Мы обязаны были двигаться вперед семимильными шагами, а не возиться со старым разбитым горшком. Его не склеишь. Зря только потеряешь время и силы. Тут нужно действовать иначе…

— Ну, на этот счет у каждого свое мнение, — раздраженно сказал Дежери и встал. Затем, после некоторого раздумья, добавил: — Во всяком случае, я знаю твердо, что буду всегда на стороне тех, кто прежде всего стремится укрепить костяк нации.

— Я того же мнения. — Пишта Жиди встал и потянулся до хруста в суставах. — Косточки онемели от ваших споров.

Эта безобидная шутка была кстати. Гости восприняли ее как избавление от надоевшего им спора. Балог, считавший себя в какой-то мере виновником возникшей неловкости и скуки, тоже решил внести свою лепту, чтоб разрядить атмосферу:

— Подумать только, Бела! Не знали мужики, когда гнались за тобой и хотели прикончить, что ты их самоотверженный доброжелатель. Какая досада! — Балог засмеялся.

Появившиеся в этот момент на пороге женщины тоже весело засмеялись.

— Видишь, мама, — сказала Жужа. — Теперь уже нам нечего опасаться, что Тиса нас затопит: мы приобрели сразу двух знакомых инженеров.

— Однако следует опасаться, как бы мужики из-за них не взяли приступом наш родовой замок, — подшучивал Вардаи. — Трудные нынче настали времена для похитителей воды. Не завидую им.

— Мне говорили, — заметил Балла, который все это время хранил молчание, словно до сих пор дело лично его не касалось, — будто в низовьях Тисы, за Сегедом, крестьяне насмерть забили каких-то инженеров.

— Точно, точно! А я слышал, будто деревенская голытьба собирается принести в жертву двух инженеров и таким образом умилостивить злых духов, прогоняющих дождевые тучи.

— Помилуй, папа, что за вздор! Перестань пугать этих бедняг! Чего доброго, близко к сердцу примут.

— Да уж куда ближе! — подхватил ее фразу Балог. — И без того целые ночи напролет глаз не смыкаем.

За ужином Пишта Жиди завел такой разговор:

— Послушай, дорогой Петипали! Выдавай-ка ты поскорее дочку замуж. Не то гости совсем объедят тебя.

Это шутливое замечание всех сконфузило. Жиди понял, что попал впросак, и, пытаясь сгладить неловкость, добавил:

— Вы, конечно, очень радушные, очень гостеприимные хозяева. В вашем доме гости никогда не переведутся… Вот что я хотел сказать…

Но тут его перебила жена Вардаи, которая вовремя решила поделиться впечатлениями о поездке в Сегед.