Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

Но не тут-то было: сколько ни удаляется он от того места, сколько ни спешит, квохтанье и писк преследуют его неотступно. «Что за чертовщина?! — недоумевает Анти Габнаи. — Надо, пожалуй, взглянуть на эту беспокойную живность, должно быть, и впрямь наседка заплутала в степи». И когда Габнаи, сойдя с дороги, спустился в канаву, взору его предстало нечто удивительное. Он увидел наседку с зеленым оперением и точно такого же цвета крохотных цыплят. Весь выводок ярко-зеленого цвета, как свежая молодая травка. Ночь-то была ясная, лунная. Их оперение прямо блестело, чуть ли не сияло. Столь диковинных цыплят ему еще никогда не доводилось видеть. «Ну и чудеса! — невольно вырвалось у пораженного Габнаи. — Придется, пожалуй, прихватить с собой одного цыпленка и показать своим дома, пусть подивятся тоже!» Но только он нагнулся, наседка отбежала вместе с цыплятами. Габнаи еще раз нагнулся — она опять отбежала. И как ни старался он, поймать цыпленка ему так и не удалось. И что удивительно, Габнаи так увлекся погоней, что не мог остановиться и все шел и шел за наседкой с цыплятами — и не по дороге, а по канаве, по жнивью, по кукурузному полю. Отбежав от него на некоторое расстояние, наседка останавливалась и квохтала. И квохтанье-то у нее было какое-то особенное, вроде колдовского, точно она не цыплят своих подзывала, а Габнаи заманивала. Незадачливый птицелов совсем уж сбился с дороги, но упорно шел за выводком…

Вдруг эта необыкновенная наседка заговорила с ним по-человечьи:

— Твое счастье, Габнаи, что поздно ты нас повстречал, не то завели бы мы тебя на край света, в самую преисподнюю. Да только кончилось наше время…

Сказала и, взмахнув крыльями, улетела. Цыплята за ней…

Думал Габнаи, что прошел он за выводком всего какую-нибудь сотню шагов. А оказалось, отмахал он так далеко, что едва к рассвету домой добрался. Вернулся целехонек, только совсем другой стал. Больше уж никогда не насмехался он над другими мужиками, которые рассказывали всякие истории с привидениями и колдовством.

За этим случаем последовали другие, не менее страшные и диковинные.

Взять, к примеру, историю с криворуким Лайошем Балогом. Как-то ночью на перепутье, где скрещиваются дороги на Чейте и Тёрёксег, он напоролся на шабаш. Беснующиеся ведьмы подхватили его и до того закружили в пляске, что после этого он не одну неделю провалялся в жару. Лайош не помнит, сколько тогда ведьм слетелось на шабаш, должно быть, великое множество, так как они подняли такой шум, что словами не передать. Окружив Лайоша, они тянули его в разные стороны, вырывая друг у друга. Потом одна ведьма кружила его в пляске, а другая тем временем щекотала. Он хохотал как безумный, у него даже грудь заломило. До того защекотали ведьмы беднягу, что у него оказались сломанными четыре ребра. А когда пробило полночь и шабаш окончился, ведьмы вскочили на колесницу и умчались, Лайоша же, истерзанного, бросили на перекрестке дорог. На рассвете проходившие мимо хуторяне увидели его распростертое тело у обочины. Он был в беспамятстве. Тут же заметили они и свежую колею, оставленную в дорожной пыли колесницей…

А вот что произошло с дочкой Бакошей — Шарикой. Пробираясь по тропинке через Ласточкино поле, она обнаружила груду золота. Откуда бедняжке было знать, что в подобных случаях надо семь раз обойти такой клад, поднять ком земли и, поплевав на него, бросить через плечо. И потом идти себе дальше не оглядываясь, потому что дело ясное — здесь черти делят выручку за душу грешников, загубленных ими и проданных в ад на вечные муки. Шарике это было неведомо, она нагнулась, чтобы набрать пригоршню золота и наполнить им карманы своего фартучка. Но не тут-то было: ей дали такую затрещину, что бедная девушка кубарем скатилась с пригорка. След от этой оплеухи — пунцово-синее пятно — навеки остался на ее обезображенной щеке. Вдобавок несчастная оглохла на одно ухо…

— Да. Год нынче будет особенный! Все эти знамения сулят большие перемены! — Эти вещие слова чейтейского провидца передавались из уст в уста, а так как загадочные события происходили все время, то каждый мог убедиться, что предсказание — сущая правда.

Весть о том, что из Харангошского омута ушла вся вода, — после всего того, что уже приключилось, — не особенно удивила крестьян. Конечно, не от засухи он иссяк, тут ни у кого не было сомнения. Нынешнее засушливое лето не шло ни в какое сравнение с небывалой засухой шестьдесят третьего года, но ведь даже тогда Харангошская низина не высыхала…