Сергей Булыга - Тень Серебряной горы

Но ничего такого не случилось, и не только в ту ночь, а, можно сразу сказать, и во все последующие тоже. И даже более того, было хорошо заметно, как адъюнкт с каждым днём вёл себя всё спокойнее, уже не так кривился, и даже лицо его становилось всё чище и чище, то есть зарастали на щеках те дыры, из которых раньше торчали клыки, и даже рисунок колдовской татуировки, которой был испещрён весь его лоб, теперь с каждым днём становился всё бледнее. Шалауров, отмечая это, улыбался и говорил (конечно, так, чтобы адъюнкт не слышал), что это дело понятное, они же всё дальше удаляются от тех бесовских мест, вот поэтому остроголовый старик уже не может так их донимать, как донимал раньше, теперь его сила с каждым днём слабеет, а скоро и совсем пропадёт, и вот тогда господин Осокин опять станет тем же самым господином Осокиным, к которому мы привыкли.

– А пока пускай тешится! – прибавлял Шалауров, оглядываясь на адъюнкта, который, как обычно в вечернее время, прогуливался по берегу и оббивал с камней куски.

– Пусть лучше камни крошит, чем людей, – говорил Шалауров.

Капитан молчал. Так прошла, может быть, неделя. А потом адъюнкт однажды ходил, как обычно, рядом с лагерем, постукивал… И вдруг замолчал! Потом, капитан увидел, адъюнкт встал на колени и начал что-то искать возле камня. Потом, наверное, нашёл, потому что быстро распрямился, стал рассматривать это в руках, а потом быстро пошёл, почти что побежал к реке.

Капитан, не удержавшись, прошёл следом. А адъюнкт уже встал на колени, наклонился к воде, опустил в неё руку… и негромко, но очень радостно засмеялся.

Когда капитан подошёл к адъюнкту, тот уже распрямился, разжал перед капитаном ладонь…

И капитан увидел небольшой обломок серой пористой кости.

– Вот! – громко воскликнул адъюнкт. – Видишь?! Я её нашёл-таки!

– Кого её? – спросил капитан.

– Этой… – сказал адъюнкт и сбился, помолчал, потом прибавил: – Фрагмент левой второй пястной кости. А как по-латыни, забыл! – Помолчал и сердито продолжил: – Но вспомню.

– Это мамонт? – спросил капитан.

– Мамонт, мамонт! – радостно повторил адъюнкт, протягивая ему свою находку. – Мамонт шерстистый. А это его левая передняя кисть. Такой кости ни у кого нет! Даже у нас в Академии! Вот Иван Данилович обрадуется! Скажет…

Адъюнкт замолчал. Капитан держал кость на ладони, не знал, что с ней делать. Адъюнкт забрал у него кость и стал опять её разглядывать. И тут Шалауров, а он уже подошёл к ним, сказал:

– А я думал, вы, выше благородие, серебряную руду искать изволите.

– Какая тут может быть руда, в таких местах?! – презрительно ответил адъюнкт, не отрывая взгляда от своей находки. – Да тут ничего, кроме кварца, не найдёте. Очень бедная природа! Описывать нечего!

– А серебро? – опять спросил Шалауров.

Адъюнкт перестал рассматривать кость, посмотрел на Шалаурова и ответил вопросом на вопрос:

– Какое серебро? Рудное или самородное?

Шалауров посмотрел на капитана. Тот молчал. Тогда адъюнкт прибавил:

– Я хочу знать, его надо из руды добывать или оно уже в чистом виде?

Капитан вспомнил, как старик бросал на сковороду камни и расплавлял их, и поэтому ответил:

– Рудное.

– Э, – сказал адъюнкт, – это целая наука! Самородное проще, там только ходи, подбирай самородки. А рудное серебро, это его ещё надо из руды выплавить, а это не каждый мастер сможет. И вот уже возьмёшь, к примеру, пять пудов породы, начнёшь её плавить, а из неё один только свинец, а серебра ни унции!

– Почему так? – спросил капитан.

– А вот потому! – сказал адъюнкт. – Потому что рудное серебро… – И вдруг, словно опомнившись, вначале очень внимательно их осмотрел, а потом также внимательно спросил: – А что? Вам здесь что-то про серебро говорили?

– Нет, – ответил Шалауров. – Ничего такого мы не слышали. Так, только одни инородческие басни, как всегда.

– А, ну, это да, бывает, – сказал адъюнкт.

На что капитан и Шалауров промолчали. И за ужином тоже никаких разговоров про серебро уже не было. Но и про мамонтову кость, точнее, про обломок мамонтовой кости, адъюнкт тоже не поминал.

Так и на следующий день разговоров ни об одном и ни о втором не велось. И на позаследующий тоже. Так они, почти в полном молчании, миновали поворот на Анадырск, потом Обром-гору, потом Чёрный остров. И никого они не встречали, никто на них не нападал, и даже старый мёртвый колдун Хамыхай, который сидел на берегу, опустив ноги в воду, и тот сделал вид, будто не видит и не слышит их, когда они проплывали мимо него. Шалауров очень обрадовался и сказал, что это большая удача, что Хамыхай их не остановил после всего того, что тут творилось. Значит, теперь, сказал Шалауров, вряд ли их что-нибудь до самого дома остановит. Капитан перекрестился.