Сергей Булыга - Тень Серебряной горы

– Сейчас, сейчас, – сказал Атч-ытагын. – Потерпи немного. Осталось ещё одно дело. – И, повернувшись к капитану, спросил: – Где твой названый брат?

– Он остался на горе, – ответил капитан.

– А почему он сюда не пришёл?

– Потому что не мог.

– У! – сказал Атч-ытагын. – Это плохо. Тогда отдай ему вот это, – и он протянул капитану адъюнктов горный молоток, который пропал ещё на маяке. – Бери, бери, – сказал Атч-ытагын, – это мы у него взяли, а теперь я возвращаю. Может, ему пригодится.

Капитан взял молоток, посмотрел на Атч-ытагына. Атч-ытагын улыбался.

Зато Дмитрий Иванович строго сказал:

– Хватит болтать как женщина! Взял нож – делай своё дело!

Атч-ытагын так и сделал – ударил себе под сердце и упал, немного похрипел и умер.

– Славный удар, – сказал Дмитрий Иванович, нахмурившись. Потом очень сердитым голосом позвал: – Аристархович, вели прибрать!

И, отвернувшись, стал смотреть куда-то в сторону. Было тихо, хоть народу вокруг было уже предостаточно.

И больше ничего особенного в тот день не случалось. Ну разве что сразу после того, как Атч-ытагына унесли, Дмитрий Иванович, обращаясь ко всем сразу, сказал, что он сегодняшним делом доволен, войско билось славно, неприятель истреблён под корень, так что им теперь вполне можно возвращаться обратно.

– Но, – тут же продолжал Дмитрий Иванович, – это будет уже завтра, так как сейчас войско измотано маршем и битвой, а кое-кто ещё и не вернулся из поиска. Поэтому надо сперва собрать всех и накормить.

И, повернувшись к Наседкину, спросил, так или не так он говорит. На что Наседкин ответил, что так.

– Тогда приказывай накрыть столы! – велел Дмитрий Иванович. – Или, – прибавил, – за отсутствием столов накрывайте прямо на землю! Приступайте!

Ну и так далее. То есть началась знакомая всем радостная суета. Капитан осмотрелся, увидел своё войско, правильнее, то, что от него осталось, и спросил, где остальные. На что Синельников ответил, что Шалауров и Ефимов со своими ещё в поиске, а адъюнкт до этого был под присмотром, а сейчас его уже ведут с горы. И в самом деле, было уже видно, что адъюнкт и охранявший его Востриков спускаются вниз по тропе. Капитан пошёл им навстречу. В руке он держал горный молоток. Зачем он ему, думал капитан, или, может, чего вспомнит, мало ли, он же его очень любил, прямо из рук не выпускал.

А адъюнкт шёл по тропке. Вид у него был весьма настороженный. Может, уже почуял что-нибудь, подумал капитан и убрал молоток за спину.

Но ничего такого, чего опасался капитан, не случилось. Даже наоборот: как только адъюнкт сошёл с горы, он сразу повернулся к капитану и сказал:

– Ты капитан, я знаю. И тебя зовут Василий.

– Это правильно, – ответил капитан. – А это узнаёшь?

И подал ему горный молоток. Адъюнкта это очень поразило: сперва он даже отступил на шаг, но потом всё же решился, взял молоток и стал его рассматривать.

– Знаешь, что это такое? – спросил капитан.

Адъюнкт кивнул.

– А как тебя зовут?

Адъюнкт молчал. Поднял руку, дотронулся до бивней и засмущался, прикрыл их ладонью.

– Ладно, ладно, – сказал капитан. – Привыкай.

Они вошли в лагерь. Там уже начали выпивать и закусывать – наши отдельно, инородцы отдельно. И у инородцев уже били в бубны. Адъюнкт поглядывал по сторонам, молчал, но и на него тоже смотрели настороженно. Так они прошли через пол-лагеря и остановились возле командирского полога. Там, за тремя составленными столами, сидело анадырское воинское начальство. То есть тут был и сам Дмитрий Иванович, и поручик Клюев, командир первой роты, и Степанов, командир второй, и все трое анадырских прапорщиков, и даже подпрапорщик Змеев. То есть, судя по тому, что почти всё начальство здесь, Дмитрий Иванович не очень-то надеялся на лёгкую прогулку, скажем так. Зато теперь, когда все опасения остались позади, собравшиеся пребывали в приподнятом расположении духа. Поэтому при виде подходившего адъюнкта Дмитрий Иванович весело заулыбался и сказал:

– О, наш столичный гость! Милости прошу!

Сидящие разом обернулись и начали наперебой здороваться с капитаном. Дмитрий Иванович махнул рукой, за столом подвинулись, капитан и адъюнкт сели. Им налили. Дмитрий Иванович сказал за государыню, все выпили. Не пил только один адъюнкт, он продолжал осматривать сидящих. Все, заметив это, замерли. Адъюнкт взялся за своё лицо, нащупал бивни, тронул их. Подпрапорщик Змеев вскочил за столом, хотел что-то сказать, но его усадили на место. Адъюнкт снова ощупал лицо, потом тронул его сильней, ещё сильней – и вырвал один бивень, а потом второй. По щекам потекла кровь, и её было много. За столом все молчали. Адъюнкт растёр кровь по щекам, поднял чарку и выпил до дна.