Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

– Ну и как, на хрен, прикажешь к этому относиться? Похоже, мне придется на месяц запрячь твоих инвалидов в нестроевые работы.

Фигул, стоявший рядом с Катоном, глядя, как выделываются друг перед другом начальники, помолчал, а потом плюнул на землю и пробормотал в их адрес нечто нелицеприятное.

Генерал, опускаясь в удобное кресло, поморщился. Несколько дней в седле не прошли даром: теперь ему было больно садиться даже на что-то мягкое. Потом, когда боль стала терпимой, командующий расслабился и принял предложенную Веспасианом чашу вина. Пожалуй, оно было слишком горячим, но основательно продрогшему в пути Плавту как раз и требовалось что-нибудь в таком роде. Он осушил чашу одним духом и жестом попросил наполнить ее снова.

– Есть ли еще какие-то новости? – спросил он.

– Никак нет, генерал, – ответил Веспасиан, подливая вина. – Кроме тех мелочей, о каких я уже сообщал в Камулодунум.

– Ну, хоть что-то должно было проясниться.

– Пока ничего. Правда, одна когорта вот-вот вернется с дальнего патрулирования. Она уже была бы здесь, но ее, кажется, атаковали. Мне пришлось выслать подмогу.

– Ах, да. По дороге сюда я приметил на дальних подступах к лагерю какую-то суматоху.

– Да, генерал.

– Пусть старший центурион этой когорты сразу по возвращении прибудет сюда.

Плавт помолчал, глядя на легкий пар, поднимавшийся над зажатой в его руках чашей.

– Понимаешь… я должен все знать.

– Да, генерал. Конечно.

Повисло неловкое молчание. Веспасиан пребывал в затруднении. Уже около года он служил под рукой Авла Плавта, но до сих пор их отношения не выходили за рамки официальных. И вот теперь этот всегда надменный, не любящий никого подпускать к себе генерал, под началом которого находились четыре полных легиона вторжения и двадцать приданных им вспомогательных подразделений, впервые сбросил маску прославленного военачальника. Он явно сбит с толку и ведет себя как обычный, измученный страхом за свою семью человек. Непонятно, как с ним держаться.

– Генерал?

Плавт по-прежнему смотрел в чашу, слегка поглаживая пальцем ее ободок.

Веспасиан прокашлялся:

– Генерал?

Командующий поднял усталые, полные безысходного отчаяния глаза:

– Что мне делать, Веспасиан? Что сделал бы ты на моем месте?

Веспасиан не ответил. Он просто не знал, что сказать. Окажись в руках друидов Флавия с Титом, он, вероятно, тоже вскочил бы на коня и помчался разыскивать своих близких. А в случае неудачи принялся бы с лютой жестокостью мстить гнусным убийцам, пока не истребил бы их всех или сам не нашел свою гибель. Зачем ему жизнь без Флавии, без сына и без того нерожденного малыша, которого Флавия вынашивает в своем чреве? У Веспасиана даже горло перехватило от вдруг нахлынувших на него чувств, и он, чтобы отогнать их, резко встал с кресла, прошагал к пологу и велел подать еще вина. Этот маневр дал ему время восстановить душевное равновесие, однако где-то внутри его продолжала кипеть злость на свою слабость. Излишняя чувствительность в армии не приветствуется, ведь распускающий сопли солдат ненадежен. По крайней мере, доверия ему нет. А если так, то что же тогда говорить о слюнтяе-легате? Или о генерале? Веспасиан тайком покосился на Плавта и пожал плечами. Если уж даже командующий внушительными боевыми соединениями не в состоянии скрыть свое горе, то вообще непонятно, куда катится мир.

С видимым усилием Авл Плавт вынырнул из своих размышлений и поймал взгляд легата. На миг генерал нахмурился, видимо пытаясь сообразить, как долго длилось его забытье, а потом с решительным видом кивнул.

– Я должен что-нибудь предпринять, пока у нас есть еще время. До истечения назначенного друидами срока осталось только двадцать три дня.

– Да, генерал, – пробормотал Веспасиан, пытаясь построить свой следующий вопрос так, чтобы в нем не прозвучало даже намека на неодобрение. – И ты… собираешься обменять пленных друидов на своих близких?

– Нет… по крайней мере, не сейчас. Нам прежде надо самим попытаться вызволить или отбить их. Не следует позволять кучке кровожадных дикарей диктовать условия Риму.

– Понятно, – отозвался Веспасиан, хотя и решил, что генерал с ним лукавит. Зачем бы иначе ему таскать с собой черных жрецов? – Тогда, раз уж время нас поджимает, позволено ли мне будет спросить, генерал, каков же твой план?

– Окончательно я еще не решил, – признался Плавт. – Однако тут главное – внезапность и натиск. Так что, легат, спешно готовь к выступлению свой легион.