Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

К нему подошел Макрон.

– Что такое? – осведомился, недоумевая, Катон.

– Вставай. Общий подъем. Мы выступаем.

– Выступаем?

– Оставляем Каллеву и идем на соединение с легионом.

– Почему?

– Приказ легата. Буди своих людей. Давай не мешкай.

Катон потянулся, разминая затекшие мышцы, и со стоном поднялся на ноги. Все вокруг уже ожило и наполнилось ворчанием вырванных из сна людей да крепкой бранью центурионов в адрес тех, кто собирался медленней, чем другие. Рядом со складом, в котором разместился легат со своей маленькой свитой, загорелись факелы, и в их дрожащем свете Катон увидел Веспасиана, инструктировавшего командиров когорт. Центурион скользнул в свой пластинчатый панцирь и стал застегивать кожаные ремни. Некоторые бойцы когорты Волков уже встали сами и беспокойно озирались по сторонам.

– Центурион?

Катон оглянулся на голос подошедшего Мандракса. Что-то в нем показалось ему непривычным, и он вдруг сообразил, что впервые за последние дни видит своего знаменосца без штандарта в руках.

– Командир, что происходит?

– Мы уходим.

– Уходим? – удивленно переспросил Мандракс и нахмурился. – Но почему, командир? Мы победили. Враг отступил. Почему же мы покидаем город?

– Понятия не имею. Таков приказ. А сейчас помоги мне построить людей.

Краткий миг Мандракс стоял неподвижно, глядя на командира с недоумением грубо обманутого в своих чаяниях человека, но потом медленно кивнул, повернулся кругом и пошагал к соплеменникам. Провожавшего его взглядом Катона остро царапнуло чувство вины. Атребаты сражались бок о бок с римлянами как союзники, и приказ оставить Каллеву попахивал по отношению к ним предательством, даже если и был продиктован настоятельной стратегической необходимостью. Должно быть, Веспасиан изменил свое мнение. Или армейские дознаватели в конце концов пришли к выводу, что Тинкоммий не лгал.

Катон застегнул пояс с мечом, взял шлем под мышку и зашагал к уже построившимся бойцам.

От когорты Волков осталось одно название: молодой центурион насчитал в сумраке тридцать стоявших за Мандраксом и штандартом фигур, но каждый воин сохранил щит, копье и бронзовый шлем. Глядя на этих парней, Катон ощутил прилив гордости, ибо они наконец доказали, что не уступают легионерам ни в стойкости, ни в отваге. Им, возможно, еще не мешает чуть-чуть подучиться, поднабраться солдатского опыта, поднатореть в понимании основных правил ведения боя, однако уже безоговорочно ясно, что между ними возникла та самая связь, которая порождается только в сражениях, и она столь же прочна, как и связь, соединяющая Катона с его товарищами по легиону.

Однако сейчас Волки получили приказ покинуть город, бросив всех своих близких на произвол судьбы, и центурион не мог с уверенностью сказать, как они поведут себя, оглянувшись назад и увидев, что беззащитная Каллева, словно созревший плод, готова упасть в алчные руки свирепого Каратака.

Но он знал одно: этот миг станет для них подлинным испытанием верности своему воинскому долгу и знамени.

– Командиры, к легату! – разнесся зычный голос глашатая. – Командиры, к легату!

Катон повернулся к своим людям:

– Ждите меня здесь!

Кучка центурионов сгрудилась вокруг Веспасиана, и легат, не тратя попусту времени на уставные формальности, заявил:

– По донесению разведчиков в нескольких милях к западу отсюда стоит лагерем большое войско бриттов. Слишком большое, гораздо больше той шайки, что налетела вчера на город. Похоже на то, что Каратак в конце концов сумел как-то ускользнуть из зоны внимания генерала. А может, и не сумел, ибо те же разведчики сообщают, что вдали, намного дальше лагеря Каратака, видны отблески костров другой большой армии. Возможно, это Плавт, но возможно, и нет. Я приказал патрулям выяснить, что это за войско. Не исключено, что Каратак движется двумя колоннами, а командующий все еще ловит свой хвост, крутясь волчком на севере, за Тамесисом. Если это так, значит бритты основательно поимели нас в зад.

У некоторых командиров вырвался нервный смешок. Потом легат продолжил:

– Если мы останемся здесь и попытаемся удержать Каллеву, нам удастся обороняться день или два, после чего нас задавят числом. Затем враг ринется к остаткам нашего легиона и тоже полностью их уничтожит. Лучшее, что мы можем сделать, – это как можно скорее убраться отсюда, пойти скорым маршем на соединение с остальными когортами и запереться в походном лагере, где можно будет обороняться до тех пор, пока не кончится провизия или не подоспеет на выручку Плавт. Верику и его стражников берем с собой: они вернутся в Каллеву, когда все утрясется. Выступаем плотной колонной, повозок берем немного, столько, чтобы хватило для раненых. Ничего лишнего: солдаты, кроме оружия и доспехов, возьмут с собой лишь двухдневный паек. Вопросы есть?