Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

Слышно было, как Макрон приказал двум тыловым шеренгам покинуть строй и без промедления «дуть к частоколу». Солдаты проворно повиновались, вбежали во двор и, обогнув Волков с флангов, приготовились разить врагов с караульной дорожки, рассредоточившись по ней в обе стороны от ворот. Римский строй теперь утончился, полчищам дуротригов стало легче теснить его, и Катон боялся теперь, как бы он не рассыпался прежде, чем Макрон и другие легионеры доберутся до позиции, защищаемой возбужденно напрягшимися Волками. Враги тоже увидели открывшуюся перед ними возможность и с удвоенной яростью устремились вперед.

Когда легионеры добрались до усадьбы, их строй распался, и они нестройной толпой ввалились в ворота. Солдаты тяжело дышали, еле держались на ногах, но в проходе не падали, сознавая необходимость не создавать трудностей для все еще бьющихся с дикарями товарищей. Последним, сопровождая каждый свой выпад площадной бранью, к проему пятился в окружении терявших последние силы соратников вконец измотанный, но по-прежнему грозный Макрон.

Быстрый взгляд назад позволил ему оценить ситуацию, и, после того как смолк очередной дикий варварский вопль, он скомандовал остававшимся с ним людям:

– Все назад! Бегом!

Римляне вбежали в ворота, и Катон дал своим копейщикам знак.

Те выступили вперед, и дуротриги, увидев опасные жала копий над внезапно выросшей перед ними новой стеной из овальных щитов, непроизвольно отпрянули.

– Закрыть ворота! – крикнул Катон, налегая плечом на доски.

Кадминий и его люди присоединились к нему, и обе тяжелые створки ворот, заскрипев, снялись с места. Они уже почти было сошлись в середине проема, но внезапно дрогнули и снова начали подаваться назад. Дуротриги опомнились и теперь навалились на них со своей стороны.

– На помощь! Сюда, на помощь! – выкрикнул Катон, и Волки бросились вперед, добавляя инерцию своих тел к отчаянным усилиям тех, кто пытался закрыть доступ в усадьбу.

Какое-то время ни одна из сторон не могла одержать верх, и ворота замерли без движения, затем Катон ощутил, что он снова пятится.

– Налегай! Сильнее, парни! Жми со всей мочи!

Тут с внутренней стороны к воротам подоспели легионеры, включая Макрона, и створки вновь замерли, не подаваясь ни туда ни сюда, хотя до возможности задвинуть засов между ними оставалась все-таки щель, правда небольшая – шириной всего в локоть. Макрон отскочил назад и закричал людям наверху:

– Эй, вы, там, мечите кинжалы! Швыряйте в них все, что только можно! Если надо, даже свои долбаные мечи!

Когда в плотную, сгрудившуюся у ворот вражью массу полетели кинжалы, это вызвало среди атакующих замешательство и позволило выиграть несколько жизненно важных мгновений. Воспользовавшись ими, защитники царской обители закрыли-таки ворота и задвинули запорный брус.

В то время как многие из солдат попадали, где стояли, на землю или сложились пополам, ловя ртами воздух, Катон заставил себя преодолеть охватившую его слабость. Подобрав щит, он протолкался среди воинов к небольшому подобию вала и по короткой лестнице поднялся к частоколу. Прикрывшись щитом, он посмотрел вниз и увидел, что дуротриги уже откатываются от усадьбы. Вскоре от них осталась лишь горстка, упорно продолжавшая молотить в ворота мечами и древками копий.

– Задайте им жару! – велел находившимся рядом легионерам Катон, а потом повернулся и крикнул толпившимся во дворе людям: – Копья на стену! Все копья, сколько найдете, – сюда!

Как только вниз полетели отточенные копья, даже самые отчаянные дуротриги сообразили, что их ярость бессмысленна. Они рассыпались и побежали прочь от ворот, за черту досягаемости. Катон удовлетворенно кивнул и сошел вниз поискать Макрона. Его друг сидел на земле с непокрытой головой и то рассматривал вмятину на своем шлеме, то пробегал пальцами по шраму на голове.

– Макрон, ты в порядке?

Центурион кивнул и моргнул:

– Все будет нормально, только башка идет кругом. Какой-то гад залепил мне прямо по старой ране… Дай-ка руку.

Катон протянул руку, помог ветерану подняться и обвел взглядом усталые лица людей:

– А где Фигул?

– Он упал, его сбили с ног.

– Погиб?

– Не видел, не знаю.

Катон покачал головой, потом повернулся к воротам.

– Наши друзья ненадолго оставили нас.

Теперь головой качнул Макрон, он поднял глаза к небу. Близился закат, и над горизонтом распространялось яркое оранжевое свечение.

– Скоро стемнеет, – промолвил Макрон, переводя взгляд на Катона. – Надо бы зажечь факелы. Боюсь, Тинкоммий и его приспешники не дадут нам провести ночь спокойно.