Саймон Скэрроу - Орел нападает. Орел и Волки

Исходя из этих соображений, он пробирался вниз по течению прочь от врагов и вроде бы в правильном направлении, поторапливаясь, насколько возможно, и в то же время навострив слух, чтобы расслышать, когда наткнувшиеся на труп соплеменника дуротриги понесутся в погоню. Однако все было тихо, но, одолев с четверть мили и почувствовав дрожь в конечностях, Катон понял, что слишком измотан и больше не выдержит гонки. Нужно куда-то спрятаться, передохнуть, набраться сил, а уж потом поискать способ пробраться в город, где наконец можно будет ощутить себя в безопасности.

В безопасности? В Каллеве? Что за вздор? Катон мысленно выбранил себя и потер подбородок. Обе когорты наголову разбиты. Единственно как-то противостоять дуротригам в городе сейчас может лишь горстка гарнизонных служак да отряд личных телохранителей Верики. Стоит врагу понять это – и Каллева обречена.

Затем он подумал о Макроне и Тинкоммии. Пережил ли весь этот кошмар хоть один из них, или они оба погибли, и их тела валяются сейчас где-то в высокой траве, суля пир стервятникам, уже кружившим над полем боя в лучах поднимающегося к зениту светила.

Осторожно огибая речную излучину, Катон перебрался через поваленный наземь ствол. Дерево было вывернуто с корнями, под их узловатым сплетением, судя по выбросам грунта, вырыли нору барсуки. Молодой центурион втиснулся в маленькую берлогу и торопливо разворошил мечом землю над лазом. Почва осыпалась, ее комки почти завалили нору, а заодно и ее нового обитателя. Конечно, вздумай кто-то проверить, нет ли кого под корнями, беглеца мигом бы обнаружили, но лучшего убежища все равно не предвиделось. Римлянин лежал неподвижно, прислушиваясь к доносившемуся через крошечное отверстие журчанию воды, и ждал, когда же закончится этот неимоверно долгий и жаркий день.

Он пришел в себя резко, как от толчка, потревожив посыпавшуюся сверху землю, сквозь слой которой что-то пофыркивало и принюхивалось к его лицу. Когда центурион шевельнулся, неведомая тварь взвизгнула и исчезла, а спустя мгновение Катон с ужасающей отчетливостью вспомнил все, что произошло накануне. Досадуя, что позволил себе заснуть, он некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь, нет ли снаружи какого-либо движения, однако единственным звуком, до него долетавшим, было журчание протекавшего по мелкому, каменистому ложу ручья. Над головой, сквозь переплетение мертвых корней, в просветах между серебристыми облаками были видны редкие звезды. Катон нащупал свой меч и лишь после этого осторожно стряхнул с себя землю.

Помедлив, чтобы понять, не привлек ли он нежелательного внимания, молодой центурион осторожно выбрался из барсучьего логова. Стелясь над землей, он подобрался к речушке и опасливо высунул голову из прибрежной осоки. Все вокруг тонуло во мраке, позволявшем безошибочно различить только силуэты деревьев.

Но за ними, на расстоянии не более мили, находилась Каллева. Валы были освещены горящими фашинами, сбрасываемыми защитниками города вниз, чтобы лишить врага возможности незаметно подобраться вплотную. Прямо на глазах у Катона крохотные темные фигурки подняли над частоколом на вилах несколько подожженных вязанок хвороста, которые огненными дугами прочертили ночь и, рассыпая искры, врезались в землю.

Местоположение неприятеля выдавала цепочка костров, их было особенно много напротив главных городских ворот. То здесь, то там в воздух взмывала зажигательная стрела, переносила огонь за валы и падала среди хижин. Багровое зарево, освещавшее небосклон, указывало на то, что в городе уже занялись пожары.

Положение казалось отчаянным, и Катон задумался, как ему быть. Второй легион находился самое меньшее в двух днях пути. Слишком далеко, чтобы поспеть туда вовремя для спасения Каллевы и римской складской базы. В дневном переходе в другую сторону – за Тамесис – находилась когорта, охранявшая форт, но силами одной когорты дела ведь не поправишь. Кроме того, передвигаться по территории, кишевшей врагами, можно было только тайком, а это удлинило бы время пути не меньше чем вдвое.

Вывод был прост – выбора нет. Катон обязан пробраться в Каллеву, а там сделать все возможное для организации ее обороны. Если Макрон погиб, командование уцелевшими бойцами обеих когорт ему надлежит принять на себя. А если еще мертв и Тинкоммий, а Верика, как известно всем, при смерти, то… у атребатов совсем нет вождя. Да, он обязан вернуться в город, причем как можно скорее.