Александра Голицына - Когда с вами Бог. Воспоминания

Тюря мне рассказывала, как Великая Княгиня Мария Павловна переехала в Анапу, когда большевики подступили, и ты ее там навестила, а дядя Петя был при Великой Княгине. Тюря там болела фистулой в зубе, которую пришлось оперировать. Она очень страдала, и докторша ее лечила. По-моему, ты как раз подоспела к тому времени и была с ней. За то, что она храбро перенесла операцию, Великая Княгиня подарила ей брошь. Операция была сделана так искусно, что почти не оставила следа. Она говорила, что пребывание в Анапе было тяжким еще и оттого, что они ничего не успели захватить, даже карт для пасьянсов Великой Княгини, так что целыми днями умирали от безделья, даже ничего не читали за неимением книг. Дядя Петя предлагал Великой Княгине посидеть на морском берегу, где он стирал свою единственную рубаху в морской воде. Он усаживал Великую Княгиню на какой-нибудь камень, а сам снимал рубаху и стирал. Тюря их иногда заставала за этим занятием. Великий Князь Андрей Владимирович иногда навещал мать.

Не помню, каким образом Тюря познакомилась с одной женщиной, слывшей ясновидящей. Она с ней очень подружилась, но сначала не хотела пользоваться ее способностями. Она была совсем простая и говорила, что ей самой бывает жутковато прозревать будущее. Она рассказала Тюре, что муж ее куда-то уехал и долго отсутствовал. Затем она каким-то чутьем поняла, что его нет в живых. (Его, кажется, убили большевики.) После она узнала, что он погиб именно в тот час, когда она это почувствовала.

Раз было решено, что Великая Княгиня уедет назад в Кисловодск. Тюря второпях забежала проститься со своей приятельницей, но та ей сказала: «Торопиться некуда, вы сегодня никуда не уедете». Тюря ей объяснила, что все приготовления закончены и что осталось лишь тронуться в путь, а когда она прибежала домой, то узнала о получении сообщения, что поездка откладывается в связи с опасностью на дороге. Как-то раз женщина сказала ей, что полюбила ее горячо и хотела бы посмотреть ее будущее. Тюря согласилась. Не помню, как это происходило, а только женщина стала ей читать как по книге и, между прочим, сказала: «Ваша судьба впереди, и я вижу человека, который со временем станет вашим мужем, он вроде как иностранец, но душою он русский. Только понять не могу: он окружен водой». Не помню уже, что она говорила, но то, что она провидела, был Джим. Он жил на острове – в Англии, – а душа у него была и вправду русская. В другой раз Тюря как-то захотела посидеть у нее, никаких изменений не предвиделось, а эта добрая женщина своей трогательной и глубокой верой всегда ее подбадривала. Но как только Тюря к ней вошла, та сказала: «Бегите скорей домой, вам нужно ехать». Тюря ответила, что она никуда не собирается, но та настаивала на своем. Тюря послушалась и пошла домой, а когда пришла, то застала суету приготовлений к отъезду, так как срочно сообщили, что Великая Княгиня Мария Павловна может ехать в Кисловодск. Они уехали, и Тюря уже больше никогда не встретилась с этой женщиной.

Но до того, как они уехали, вот что произошло. Не помню, как долго пробыли они в Анапе, но довольно для того, чтобы почувствовать всю тяжесть беспросветного бездействия. Одна только Великая Княгиня подбадривала всех своим спокойствием и терпением. Двери дачи, в которой они жили, всегда были отперты, но редко кто к ним заходил. Тюря иногда часами сидела у окна, глядя в морскую даль и погрузившись в мрачные мысли, а Великая Княгиня сидела у себя в комнате. Однажды, когда Тюря так сидела и особенно грустно размышляла, она заметила на горизонте черную точку. Она стала следить за ней. Точка стала расти и превратилась в судно, которое оказалось большим крейсером. Она спрашивала себя, откуда и куда он идет. Недалеко от пристани он отдал якорь. Двое спустились с него в шлюпку и направились к берегу. Она так увлеклась увиденным, что позабыла про свои мрачные мысли, а только наблюдала за происходившим. Люди из шлюпки направились к их даче, но она не отдавала себе отчета, что они идут к ним. Через какое-то время послышались шаги, затем стук в дверь, и в комнату вошел старый английский адмирал с адъютантом. Тюря вскочила к ним навстречу. Адмирал спросил, может ли его принять Великая Княгиня. Он сказал, что его послал английский король. Она их тотчас приняла. Закрыв за ними дверь, Тюря почувствовала, что все переменилось, мысли неслись в голове, что Бог их услышал и теперь они все будут спасены и выберутся на свободу. Ей показалось, что аудиенция у Великой Княгини длилась вечность. Наконец дверь отворилась и вышел адмирал. Губы его тряслись, на глазах были слезы. Закрыв за собой дверь, он обратился к адъютанту: «I never saw anything like it». [241]Затем, увидев Тюрю, он подошел к ней и сказал: «Perhaps you could persuade the Grand Duchess to accept His Majesty’s hospitality to leave with us on the man-of-war which he has sent expressly for her and her suite?» [242]У Тюри екнуло сердце. Какое-то чувство возмущения поднималось в ее юной душе, но она спросила, что сказала Великая Княгиня. С нескрываемым волнением и смахивая слезы, он ответил: «She told us to thank His Majesty for his desire to help her, but to tell him that so long as there was a foot of Russian soil free from the Bolsheviks, she could not and would not forsake her country». [243]На это Тюря ответила: «If the Grand Duchessconsiders it her duty to stay, I am not the one to try and prevent her». [244]Они быстро простились, стараясь скрыть волнение, и поспешно вышли. Тюря стояла у окна и следила сквозь слезы за тем, как они уходили, сели в шлюпку, отплыли к крейсеру, поднялись на борт судна, которое вскоре снялось с якоря и начало уходить. Ей казалось, что с ними удаляются ее молодые надежды и мечты. Крейсер уходил все дальше и скрылся, а она все стояла у окна со своими мыслями и чувствовала, что за это время что-то пережила и поняла. Когда же Великая Княгиня вышла из комнаты, лицо ее было, как всегда, невозмутимо. Тюря схватила ее руку, прижала ее к губам, и они молча поняли друг друга.