Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Льоренс де Бельера и его спутники продолжали пить и требовали присутствия Франсески, чтобы повторить еще и еще раз ту же сцену. Солдаты смеялись вместе со своим сеньором и его друзьями каждый раз, когда девушка вынуждена была наклоняться над столом, чтобы налить вина. Франсеска изо всех сил старалась сдержать слезы, а Бернат заметил, как из его ладоней, израненных его собственными ногтями, стала сочиться кровь. Гости-крестьяне молча отворачивались, когда девушка наливала вино.

— Эстаньол! — крикнул Льоренс де Бельера, поднимаясь и все еще держа Франсеску за тонкое запястье. — Согласно праву, которым обладает сеньор, я решил переспать с твоей женой в первую брачную ночь.

Спутники сеньора де Бельеры громко зааплодировали в ответ на эти слова.

Бернат бросился к столу, но, прежде чем он успел добежать, охрана сеньора, которая уже казалась пьяной, вскочила и схватилась за мечи.

Бернат резко остановился. Льоренс де Бельера ухмыльнулся, а потом и расхохотался.

Девушка пронзительно смотрела на Берната, взглядом умоляя о помощи.

Бернат сделал еще один шаг вперед, но меч одного из друзей сеньора уперся ему в живот. Беспомощный, он снова остановился. Франсеска не переставала смотреть на него, пока ее тащили к внешней лестнице дома.

Когда хозяин этих земель схватил ее за талию и закинул к себе на плечо, девушка закричала.

Друзья сеньора Наварклеса вновь сели за стол, продолжая пить и смеяться, в то время как солдаты стали на страже у подножия лестницы, чтобы не подпускать к ней Берната.

Стоя внизу у лестницы, Бернат не слышал ни хохота друзей сеньора де Бельера, ни всхлипываний женщин.

Он не присоединился к притихшим гостям и даже не обращал внимания на шутки солдат, которые обменивались выразительными жестами, тыча в сторону дома: он слышал только крики боли, доносившиеся из окна третьего этажа…

Небо по-прежнему сверкало голубизной.

Через некоторое время, Бернату показавшееся вечностью, на лестнице появился Льоренс де Бельера.

Весь потный, он на ходу застегивал на себе охотничью куртку.

— Эстаньол! — крикнул он своим громовым голосом, направляясь к столу. — Теперь твоя очередь. Донья Катерина, — сказал он своим спутникам, имея в виду жену, с которой он недавно вступил в брак, — устала от моих незаконнорожденных детей, которые продолжают появляться на свет, я больше не выдержу ее хныканья. Поступи как добрый муж-христианин! — потребовал он, снова поворачиваясь к Бернату.

Бернат опустил голову и под пристальными взглядами всех присутствующих побрел к боковой лестнице.

Едва переставляя ноги, он поднялся на второй этаж, в просторную комнату, служившую кухней и столовой, где в одну из стен был встроен большой очаг, над которым нависала внушительная каминная труба, выкованная из железа. Прислушиваясь к звуку своих шагов по деревянному полу, Бернат направился к лестнице с поручнями, которая вела на третий этаж, предназначенный для спальни и амбара. Он скользнул взглядом по деревянному настилу верхнего этажа, не смея подняться выше.

Оттуда не было слышно ни звука.

Неловко выпрямившись, так что его подбородок оказался на уровне пола, стоя на лестнице, он увидел одежду Франсески, разбросанную по комнате; ее белая льняная рубашка, семейная гордость, была разорвана в клочья…

Наконец Бернат поднялся наверх.

Совершенно голая, с потерянным взглядом, Франсеска лежала, свернувшись калачиком, на новом тюфяке, покрытом пятнами крови. Ее тело, в капельках пота, с царапинами и следами побоев, казалось неподвижным.

— Эстаньол, — услышал Бернат громкий голос Льоренса де Бельеры, — твой сеньор ждет.

Содрогаясь от позывов, Бернат стал блевать прямо в зерно так, что из него едва не вывалились кишки.

Франсеска продолжала лежать неподвижно.

Бернат рванулся к лестнице. Пока он спускался, в его голове лихорадочно роились самые разные мысли. Испытывая отталкивающие ощущения, ослепленный, он столкнулся с громадным Льоренсом де Бельерой, который стоял у нижней ступени и усмехался.

— Похоже, новобрачный не исполнил свой долг, — сказал Льоренс де Бельера своим спутникам.

Бернату пришлось поднять голову, чтобы взглянуть на сеньора де Наварклеса.

— Нет… я не смог, ваша милость, — пробормотал он.

Некоторое время Льоренс де Бельера хранил молчание.

— Что ж, раз ты не смог, я уверен, что кто-нибудь из моих друзей или солдат заменит тебя. Я уже говорил, что больше не хочу незаконнорожденных детей.