Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

Здесь не было никаких крепостных стен, за исключением обычной наблюдательной башни, которая возвышалась над его жилищем. Жоан посмотрел в сторону дома, потом обвел взглядом войско, ожидавшее приказа городских советников, и повернулся к Элионор, которая, поджав губы, всю дорогу молчала.

Три тысячи человек прошли этот путь, чтобы взять один дом!

Жоан отвлекся от своих мыслей и подошел к Арнау и Гильему; те стояли вместе с советниками и старшинами города под флагом Святого Георгия и обсуждали дальнейшие действия. Когда Жоан узнал, что бо́льшая часть была за то, чтобы напасть на дом без всякого предупреждения, не давая возможности Понтсу сдаться ополчению, внутри у него что-то сжалось.

Советники принялись отдавать приказы старшинам общин.

Жоан посмотрел на Элионор: баронесса оставалась неподвижной, ее горящий взгляд был устремлен в сторону дома. Чуть позже она подошла к Арнау и попыталась заговорить с ним, но он резко отмахнулся — он был слишком занят, чтобы уделить ей внимание. Гильем наблюдал за ней, не скрывая своего презрения.

Тем временем уже старшины общин стали передавать приказы ополченцам, и подготовка к военным действиям заметно оживилась. Ярко пылали факелы, слышалось бряцание мечей, звук от натягивания пружин в арбалетах. Жоан развернулся, чтобы вновь посмотреть на дом рыцаря и войско, готовящееся к атаке.

Уступок, судя по всему, не будет!

Барселона не пощадит того, кто посягнул на честь свободной гражданки Графского города.

Арнау оставил монаха и, как обычный солдат, двинулся по направлению к дому де Понтса, сжимая кинжал.

Жоан бросил еще один взгляд на Элионор: та оставалась бесстрастной, как и прежде.

— Нет! — крикнул Жоан, когда брат уже повернулся к нему спиной.

Однако его крик был заглушен поднявшимся шумом.

Внезапно от дома рыцаря к войску направился всадник. Это был Фелип де Понтс, который медленно приближался к ним.

— Схватите его! — приказал один из советников.

— Нет! — крикнул Жоан.

Все повернулись к монаху. Арнау посмотрел на него с явным недоумением.

— Человека, который сдается, не хватают.

— Что происходит, брат мой? — спросил доминиканца тот самый советник, который приказал задержать Фелипа де Понтса. — Может, ты будешь командовать ополчением Барселоны?

Жоан умоляюще посмотрел на Арнау.

— Человека, который сдается, не хватают, — упрямо повторил он, не сводя глаз с брата.

— Дайте ему сдаться, — уступил Арнау.

Первый взгляд Фелипа де Понтса пал на его сообщников. Потом он посмотрел на тех, кто стоял под флагом Святого Георгия. Среди них был Арнау и советники города.

— Граждане Барселоны! — крикнул он достаточно громко, чтобы его могли слышать все ополченцы. — Я знаю причину, которая привела вас сюда, и знаю, что вы ищете справедливости по отношению к вашей землячке. Я у вас в руках. Я признаю себя виновным в содеянном преступлении, но, прежде чем вы меня схватите и отберете мои земли, умоляю вас, дайте мне сказать.

— Говори, — позволил ему один из советников.

— Я действительно похитил и овладел Мар Эстаньол против ее воли…

Ропот пробежал по рядам барселонского ополчения, заглушая речь Фелипа де Понтса.

Арнау снова сжал руками кинжал.

— Я совершил это преступление, зная, что поплачусь за него своей жизнью. Но я сделал бы это еще раз, если бы у меня была возможность прожить свою жизнь заново, — такова моя любовь к этой девушке. У меня нет сил видеть, как это юное создание увядает без мужа, не пользуясь теми дарами, которыми ее наделил Бог. Я признаюсь, что мои чувства оказались сильнее рассудка, а я сам больше походил на бешеное животное, нежели на рыцаря короля Педро…

Жоан почувствовал, что войско с интересом слушает Фелипа де Понтса, и про себя попытался внушить рыцарю его последующие слова.

— И как животное, которым я был, я готов сдаться вам. Но как рыцарь, которым мне снова хотелось бы стать, я обещаю заключить брак с Мар, чтобы продолжать любить ее всю свою жизнь. Судите меня! Я не готов, как предписывают наши законы, предложить мужа, равного ей. Прежде чем увижу ее с другим, я лишу себя жизни.

Фелип де Понтс закончил свою речь и стал ждать, гордо восседая на лошади.

Брошенный им вызов заставил трехтысячное войско замолчать. Люди пытались осознать слова, которые только что услышали.

— Да будет славен Господь! — неожиданно закричал доминиканец.

Арнау посмотрел на него с изумлением. Все повернулись к монаху, в том числе Элионор.