Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Лучше было бы организовать оборону на берегу! — прокричал ему в ухо Гильем. — На море это сделать невозможно. Как только кастильцы победят, они не оставят камня на камне от Барселоны.

Арнау согласился. Почему король взялся защищать город на море? Гильем был прав, и как только они преодолеют таски… [14] Песчаные мели.

— Таски! — заорал Арнау. — Какой из наших кораблей есть в порту?

— Что ты собираешься делать?

— Таски, Гильем! Ты что, не понимаешь? Какой корабль стоит в порту?

— Китобойный, — ответил тот, показывая на огромный тяжеловесный корабль с широченным днищем.

— Пойдем, времени нет.

Арнау снова побежал к морю, смешиваясь с возбужденной толпой. Оглянувшись, он крикнул Гильему, чтобы тот ускорил шаг…

Берег превратился в муравейник из солдат и горожан Барселоны, стоящих по пояс в воде. Одни пытались залезть в маленькие рыбацкие лодки, которые выходили в море, другие ждали, пока подплывет какой-нибудь портовый лодочник, чтобы отвезти их на любой из больших военных или торговых кораблей, стоящих на якоре.

Арнау, увидев, как подплывает один из лодочников, бросился в воду, пытаясь опередить тех, кто тоже направлялся к лодке.

— Пойдем! — крикнул он Гильему.

Когда они подошли к лодке, она была уже переполнена, но лодочник узнал Арнау и предоставил им место.

— Отвези меня на китобоец, — попросил его Арнау, когда лодочник уже собрался отплывать.

— Сначала на галеры. Это приказ короля.

— Вези меня на китобоец! — рявкнул Арнау.

Лодочник покачал головой. Люди в лодке начали роптать.

— Молчать! — крикнул Арнау. — Ты меня знаешь. Я должен добраться до китобойного судна. Барселона… твоя семья зависит от этого. Все ваши семьи могут зависеть от этого!

Лодочник посмотрел на большой широкодонный корабль. Придется немного отклониться от курса.

А почему бы и нет? Зачем Арнау Эстаньолу его обманывать?

— На китобоец! — приказал он двоим гребцам.

Как только Арнау и Гильем схватились за веревочные лестницы, которые им сбросил капитан корабля, лодочник сменил курс и направился к ближайшей галере.

— Людей на весла! — приказал Арнау капитану еще до того, как ступил на палубу.

Капитан подал знак гребцам, которые сразу же расселись по банкам.

— Что будем делать? — спросил он.

— К таскам, — ответил Арнау.

Гильем одобрительно кивнул:

— Аллах, да будет прославлено имя твое! Сделай так, чтобы у хозяина получилось.

Но если Гильем понял намерение Арнау, этого нельзя было сказать о войске и горожанах Барселоны. Когда они увидели, как китобоец вышел в открытое море без солдат и без вооруженных людей, кто-то бросил:

— Он хочет спасти свой корабль.

— Жид! — крикнул другой.

— Предатель!

Многие тут же присоединились к ним и стали выкрикивать ругательства. Вскоре весь берег проклинал Арнау.

«Что собирается делать Эстаньол?» — спрашивали друг друга бастайши и лодочники, которые смотрели на китобойное судно, медленно двигающееся в ритме более сотни весел, дружно падавших в воду, чтобы вновь подняться: раз-два, раз-два…

Арнау и Гильем стали на носу, внимательно следя за кастильской армадой, которая опасно приближалась. Но когда они проходили мимо каталонских галер, целый град стрел заставил их спрятаться. Они снова вышли из укрытия, только когда оказались вне зоны досягаемости.

— Все получится, — заверил Арнау Гильема. — Барселона не должна оказаться в руках этой канальи.

Таски — цепочка песчаных банок, расположенных параллельно берегу, которая препятствовала проникновению морских течений, были единственной естественной защитой порта Барселоны. В то же время таски представляли опасность для кораблей, собравшихся войти в гавань. Здесь был только один достаточно глубокий проход в виде канала, через который могли проплыть корабли; если суда не придерживались этого курса — они садились на мель.

Арнау и Гильем подошли к таскам, оставив позади тысячи орущих людей, из глоток которых исходили самые ужасные оскорбления.

Выкрики каталонцев заглушили даже звон колоколов.

«Все получится», — повторял Арнау про себя, не обращая внимания ни на что.

Он приказал капитану распорядиться, чтобы гребцы прекратили грести.

Когда сотни весел поднялись над бортом и китобоец проскользнул по направлению к таскам, оскорбления и крики начали стихать. Вскоре на берегу и вовсе воцарилось молчание.

Кастильская армада продолжала приближаться.