Николай Васильев - Удачи поручика Ржевского

— Начинай, — кивнул ротмистр. И добавил своим по-русски: — Перевяжите унтера, а то еще кровью изойдет. Через полчаса он вник в устройство аппарата и в перевод его сигналов на французский язык и обратно. И очень вовремя: аппарат вдруг ожил, принимая вспышки с южного направления, где находился штаб корпуса. «Доложите обстановку», — было в сообщении. Ржевский взялся за створки оптической системы и отсемафорил: «У нас все спокойно». «Конец связи» — отсемафорили ему. После этого телеграфистов свели вниз и привязали поодиночке меж лошадей к балкам. Сами же, набравшись терпения, стали ждать рассвета. Однако часов в пять в дверь колокольни застучали. Ротмистр спустился по лестнице вниз и грубовато спросил:

— Что надо?

— Срочное сообщение в штаб корпуса! — сказали ему. — Через Эльбу наводится переправа! Но кто со мной говорит?

— Унтер-офицер Роже Шарден! — отрапортовал Ржевский.

— Какой-такой Шарден? Где унтер-офицер Вуазен?

— Он ранен.

— Что значит ранен? Открой немедленно!

— Не положено.

— Открывай негодяй!

— А я говорю, что не открою!

— Постой! Шарден? Тот самый, чей дозор найден перебитым?

— Дошло наконец. Да, это сделал я. И телеграфистов ваших здесь перебил.

— Мердэ, мердэ, мердэ! Солдаты! Стреляйте в дверь!

— Вряд ли поможет, — саркастически сказал ротмистр. — Она толстая и дубовая. В ответ прозвучали три выстрела из мушкетов, не приведшие к образованию дыр в двери.

— Граната! — крикнул ротмистр и через несколько секунд за дверью грохнул взрыв, а за ним — крики французов и стоны.

— Ну и ладушки, — вполголоса сказал Ржевский и полез обратно на верхнюю площадку, послав вниз Денисова. С вершины колокольни уже было заметно осветление восточной части неба, но внизу все еще царила темнота. На этот счет у гусар была еще одна домашняя заготовка: смоляной факел. Его привязали к длинной веревке, зажгли и бросили вниз: не долетев до земли метра три, этот светоч неплохо озарил местность в полусфере радиусом два десятка метров. Солдаты, обступившие колокольню, поспешили выйти из этой полусферы, но двух недостаточно резвых гусары успели подстрелить. В ответ раздались многочисленные выстрелы снизу — так что пули засвистали вокруг, зацвиркали по каменным выступам и вдруг попали колокол, который отозвался гулким звоном. Вскоре на пол площадки посыпались стекла: это очередной залп задел оптический семафор.

— Надо подкинуть им гранат, — сказал Ржевский, и через минуту железные мячики полетели за пределы освещенной полусферы.

Последовали взрывы, а за ними новые крики, стоны и залпы.

— Пушку сюда! — раздалась внизу команда на французском языке.

— Пушку, пушку, — оживились солдаты и на какое-то время прекратили свою бесполезную пальбу. Меж тем утренние сумерки добрались и до левобережья Эльбы, и гусарам стало видно конную упряжку с пушкой, которая довольно быстро приближалась по улице Вартенбурга к колокольне. Ржевский взял штуцер, приложился к нему, поймал в прицел правого коренника и выстрелил. Но сумерки сыграли роль помехи, и упряжка продолжила свой путь.

— Сосредоточенный огонь по упряжке, — распорядился ротмистр.

Штуцеры захлопали и лошади рухнули все-таки на дорогу. Артиллеристы попрыгали с зарядных ящиков и стали разворачивать пушку стволом к колокольне, но последовали новые выстрелы, и пушкари сочли за благо броситься под защиту домов. Тогда к пушке побежали пехотинцы, с нетерпением ее ожидавшие, облепили со всех сторон (несмотря на выстрелы с колокольни) и выставили как надо. На колокольню же вновь посыпались пули, заставившие гусар прятаться за ее стены. Последовал первый выстрел из пушки, потрясший колокольню, ибо ядро попало в ее стену. Ржевский зарычал от злости и своего бессилия и вдруг внизу раздалось раскатистое «ур-ра-а!»: то к окраине городка выскочил наконец его эскадрон! Под натиском гусар пехотинцы побежали кто куда, забыв о колокольне и о пушке. А верхолазы стали спускаться по лестнице, радостно гогоча.

3 октября Силезская армия выступила из Галле на юго-восток, в направлении Лейпцига, где была сосредоточена армия Наполеона. Однако слово «сосредоточение» к его армии не вполне подходило: она была разобщена на ряд корпусов, действовавших полусамостоятельно. Русские гусары дивизии Васильчикова шли, как всегда, в авангарде, широко охватывая щупальцами эскадронов все проселочные дороги, не забывая и о главной, через Шкойдиц. Перехват отдельных вражеских патрулей показал, что дорога Галле-Лейпциг прикрыта корпусом Мармона, а восточнее, в Дюбене, стоит корпус Нея в ожидании Северной армии под командованием шведского кронпринца. Во время ночевки в Шкойдице Блюхер получил приказ монархов начать согласованное наступление на Лейпциг 4 октября в 8 утра. С утра части Блюхера двинулись на город: слева на позиции французов у Радефельда и Брайтенфельда наступал русский корпус под командованием Ланжерона, а справа — прусский корпус генерала Йорка.