Леонид Гиршович - Тайное имя — ЙХВХ

— Видишь, какой урожай, — он указал на холщовый мешок, затиснутый под кровать. — Почта его величества.

Больше некому было бисерным почерком переписывать каждое донесение, туго ввинчивая один листок в другой, — в Исмаилии сами разберутся. В этом мешке, прежде чем сваливать в него корреспонденцию, было доставлено столько рыжих монеток, что хватило бы склонить к капитуляции если не всю Четвертую армию, то верблюжий корпус, оборонявший Беэр-Шеву.

На спинке кровати, на металлической шишечке, вместо маузера в деревянной кобуре висел теперь рев о львер Ёсика.

— Медленно зарастает, — сказала Сарра. Ее палец полз по чуть вздувшемуся багровому следу, берущему начало у соска.

— Щекотно!

Не проходило и дня, чтобы с оглобли что-то не снималось. Эдакая огромная удочка, закинутая в полную рыбы речку, — клевало без конца. Поскорей бы уже базарный день. Ночью выставляли лампу в окне, кто-то спал, а кто-то отправлялся на дежурство. Не Сарра, так Ёсик, а нет, так привлекали Насера или еще кого-нибудь из остававшихся здесь жить.

Их разбудил колокольчик снаружи.

— Ёсик, слышишь? — непроснувшимся голосом спросила Сарра.

В спешке оделись, он прихватил «почту его величества».

— Быстро! — и побежали к морю.

По небу неслись низкие пепельные облака, сквозь которые глядела огромная луна.

— Присылать корабль в полнолунье!

Но Ёсик на это только пожал плечами:

— Кого им бояться, — говорил он на бегу, — турецкой береговой артиллерии? Пушка есть только в Акко… и та времен Наполеона… а хоть бы и береговая батарея стояла, все равно не попадут… пока пристреляются, их всех из пулемета… знаешь, «льюис» на сколько бьет… а если еще из носовой пушки…

Они добежали раньше, чем показалась лодка.

Сарре нравилось в нем это ухарское презрение к туркам (презрение Маккавеев к грекам, воинов Бар-Кохбы к римлянам), это «йу-ху!» Подростком сама была такая, пока жизнь не осадила. Можно подумать, Ёсик не знал: турецкие пушки тоже стреляют, и британцы это испытали на себе.

Обхватив обеими руками его руку и всем телом к нему прижавшись, она наблюдала, как подплывает лодка. Из нее выпрыгнул человек и побежал по воде к ним.

— Арон!

— Сарра!.. Привет, Ёсик.

Они не виделись… сегодня у нас пятое сентября семнадцатого года, с Ароном они простились в канун прошлого Рош Ашана. Вот и считай.

— Арон, я не верю своим глазам. Какое счастье.

— Сарра, я боялся, ты в Зихроне.

— Смотри, еще лодка, — удивился Лишанский. — Оружие? Выступаем?

— Вы провалены, — сказал Арон. — Сарра, я здесь, чтобы тебя забрать. Мы третьего дня получили информацию, что НИЛИ раскрыта. Надо по цепочке всем дать знать. Вчера весь день добывал разрешение послать корабль. По графику он должен был быть только двенадцатого. Я сказал, что уже завтра может быть поздно. Ёсик, собери всех, кто на станции. Через час, самое позднее, вы должны быть здесь.

Брат и сестра стояли на берегу, под звездами, залитые лунным светом. Картинка с конфетной коробки или дуэт из «Фауста». В ближайшей отсюда опере, каирской, только что отгремели аплодисменты. В последней сцене, предшествующей неистовым крикам «браво!», Фауст уговаривает Маргариту, ожидающую казни в тюрьме, бежать с ним. Но все напрасно, Маргарита безумна. Мефистофель глядит на часы: скорей! (Как время бежит! Каирской оперы нет и в помине. Сегодня ближайшая опера в часе езды отсюда по 4-му шоссе. Устанавливаете навигатор: «Тель-Авив, проспект Царя Саула, 19». В оркестровой яме оркестранты из Ришон ле-Циона, где в былые времена играл духовой оркестр «Скрипка Сиона». Ну а что будет завтра, я не узнаю и, признаться, не рвусь. Утешней смотреть назад.)

— Арон — нет. НИЛИ продолжит свою работу. Как я могу.

— Ты сошла с ума. Со дня на день… — он замолчал. Он хотел сказать «падет Беэр-Шева», но этого говорить нельзя. «Неджмие» передает из Дамаска, что Исмет-бей ожидает штурма не раньше декабря, они еще даже не приступили к минированию колодцев. (Одиннадцатого декабря Алленби уже вступит в Иерусалим. С тех пор как Мессия въехал в Иерусалим на мирной ослице, полководцу не пристало въезжать в Святой Город на коне. Алленби спешится и войдет простым паломником. Триумфальной аркой ему будут Яффские ворота [155].)

— Что на днях? Что ты замолчал? Хочешь сказать, мы дождемся, что нас повесят? Но лучше так, чем я брошу свое дитя. Я никогда не оставлю НИЛИ, — Арону показалось, что сестра лишилась рассудка. — Я говорила с Товой, мы пришли к выводу, что стоит упорядочить дела на месте. Надо подождать, посмотреть, что будет с остальными. Ты говоришь: известить по цепочке. Никаких цепочек нет. Все всё про всех знают. Мы уйдем в горы. Может, это ошибка, но мы будем рисковать до последнего. Не сумеем пробраться в горы, двинемся по берегу на юг. Потребуется, пробьемся с помощью оружия.