Александр Кердан - Суд офицерской чести

Тот махнул рукой, что раскаркалась, и уселся на табурет напротив Кобылки. Спросил первое, что на ум пришло:

– Что делаешь, земеля?

– Леплю. – Кобылка показал на подоконник. Тут только Цыпышев увидел, что на подоконнике стоят несколько лошадок-игрушек.

– Чего это ты? Маленький, что ли? – спросил сержант, а про себя подумал: «Точно – шизо…»

Кобылка шмыгнул носом:

– Красиво… А ты зачем пришёл?

– Я? Да хотел узнать: взносы-то комсомольские будешь платить?

– Всегда плачу…

– А на собрание придёшь? Давно не ходил…

– Надо, значит, приду.

– Слушай, а зачем ты свиней разрисовал? Комдив-то с начпо пошутили, а ты что – это всерьёз принял?

Кобылка насупился. И как ни крутился возле него секретарь, как ни подъезжал, на все вопросы или отвечал односложно, или отмалчивался. Так и пришлось Цыпышеву несолоно хлебавши плестись назад, не выполнив данное ему ответственное поручение.

Под вечер притопал на скотный двор старший прапорщик Скорый. Был он чуть-чуть навеселе, а посему – добрый.

– Ну что ты тут учудил, сиротинушка? – обнял за плечи вышедшего навстречу Кобылку. – Это, братец, тебе так не пройдёт, я наших начальничков знаю… Теперь жди подлянки, гы-гы!.. – и, став серьёзным, добавил: – И под меня начнут копать. Смотри, лишнего не сболтни.

– Не волнуйтесь, товарищ старший прапорщик. – Скорый был единственным человеком в части, к которому Кобылка относился с уважением. Прощал ему и красный нос, и частые прогулы. Прощал потому, что Скорый, как и сам Кобылка, любил животных и никогда их не обижал.

Зайдёт он, бывало, в «фазенду», услышит знакомое: «Кар-р» и тут же переводит: «Это она спрашивает – как жизнь?»

Кобылка и за собой замечал такие способности. Он ещё дома, на «гражданке», любил подолгу слушать, как кудахчут куры в курятнике, как высвистывает свой мотив сверчок за печкой. Светлей делалось на душе оттого, что кого-то понять можешь. И тебя кто-то понимает. Не одинок ты, значит.

Взявшись составлять досье на Кобылку, Свечкин зашёл в тупик. Цыпышев в «клюве» ничего не принёс. Разве что игрушки… Но это чушь, надо что-то посерьёзнее.

«Допросил» с пристрастием Фофанова – результата никакого.

Оскорблённое самолюбие взывало к отмщению. И тут Свечкин вспомнил про комдива – этот обиду (а она нанесена и ему) ни за что не простит! Надо только преподнести всё в цветах и красках. И не нужно будет никакие бумаги собирать! Своя рука – владыка. Направим свинаря на обследование в психушку. Там разгильдяю десяток уколов всадят – извилины на место встанут. А вернётся, характеристики соответствующие выдадим – путёвочку в жизнь… Навсегда шутить отучится!

Шестое чувство не обмануло Свечкина. Обычно такой многословный, Язиров, выслушав начпо, на этот раз был до гениальности краток.

– Враг среди нас! – рыкнул он и, поиграв желваками, добавил: – Поручите медицинское освидетельствование Гаврюшину.

Начальник медпункта части майор медицинской службы Гаврюшин считался знатоком своего дела. В лечебной практике он умудрялся обходиться всего двумя диагнозами: «Ещё – ерунда!» и «Здесь медицина бессильна…». И в первом и во втором случаях вывод один: лечить не надо! Основательно забытые за годы службы институтские истины он компенсировал недюжинными организаторскими способностями, умением каждое слово клятвы Гиппократа сочетать с положениями общевоинских уставов.

– Руководству виднее, кто дурак! – таким веским доводом разбил Гаврюшин последние сомнения в праведности полученного распоряжения.

После обследования признанный совершенно здоровым Кобылка вернулся на скотный двор. Но ярлык «дурачок» до последних дней службы прилепился к нему. А с дурачка какой спрос?

Двух же подросших свиней, ярко-синие буквы на спинах которых были замазаны чёрной краской, зарезали к Новому году. Фофанов и Кобылка свиней жалели. Хорошие были свиньи. Породистые.

Замполит.…Породистые? Что за ахинею вы городите? Как смеете так грязно говорить о наших командирах и политработниках, дискредитировать их?!

Краском.Он в сговоре с Тепловым! Такая же контра! У них тут целый троцкистско-зиновьевский блок! В расход его за такие речи!

Афганец.Что ты всё – «в расход» да «в расход»! Разобраться надо!

Командир.Пока вы разбираться будете, такие, как этот (показывает пальцем на Автора), армию грязью поливают! Сочинители… Им только дай тему, родную мать оклевещут, не пощадят!