Владимир Валуцкий - Три Ярославны

И они доходят до моста через ручей, откуда невдалеке видна бедуинская деревня. И в этот поздний час многие жилища в ней светятся.

И вот, едва верблюды ступают на мост, из-под моста, подобные чёрным пантерам, выскакивают двадцать человек с укрытыми лицами и кривыми саблями и останавливают караван. И погонщики в страхе падают на колени, потому что нет сомнений, что это разбойники.

Старший над ними, в чалме, говорит:

— Помолитесь хорошенько вашему Христу, или как там его, — ваша смерть пришла.

Тогда один из погонщиков бьётся об землю и жалко вопит:

— Возьмите всё, добрые люди, там — настоящее добро, а наши жизни ни драхмы не стоят!

— Они дороже стоят, потому что нам не нужны свидетели, — говорит старший. И заносит над бьющимся саблю.

Но в это время второй погонщик выхватывает из-под плаща меч и одним ударом сносит ему голову и чалму. И голова катится по дороге, и разбойники ошеломлённо смотрят, как разматывается чалма.

И пока они смотрят, острые ножи прорезают мешки изнутри, и десять воинов Харальда соскальзывают с верблюдов, имея секиры в руках. И нападают на разбойников, и перебивают их в мгновение ока. Кроме одного, которого Харальд велит пощадить.

Харальд срывает укрытие с его лица и видит, что угадал верно. И разбойник, отпущенный им днём, стоит перед Харальдом и дрожит смертной дрожью, понимая, что второй раз не уйти.

— Верно понимаешь, — говорит ему Харальд. — Но может быть, я прощу тебя второй раз, если укажешь, где другие твои подельники.

Разбойник говорит:

— Этого я даже умирая не скажу, потому что Аллах не пустит меня в небесный рай за предательство и мне вечно гореть в аду. — Но сам мигает глазом и кивает через плечо Харальда. — Лучше уж, — продолжает он и кивает снова, — недолго потерпеть.

Харальд оглянулся и видит, что разбойник кивает на деревню, что невдалеке, и понимает, что не зря там светятся ночью огни. Он оборачивается к разбойнику.

— Я тебя прощаю, — говорит Харальд. — Но это тебе — от своих.

И, взмахнув мечом, укладывает разбойника и делает знак варягам. И они, оставив Феодора с верблюдами, бесшумно бегут в сторону деревни. И луна, ушедшая за тучу, скрывает их во тьме.

Утром Чудин-воин медленным шагом возвращается на коне из Кесарии, куда провожал Роберта Дьявола.

Он подъезжает к мосту и видит, что вдоль дороги стоит множество острых колов с насаженными на них людьми и некоторые из них ещё живы, но не могут ничего сказать. А под каждым написано на дощечках греческими и сарацинскими литерами: «Вор». Мухи облепили запёкшуюся кровь, и хищные птицы кружат над трупами.

Оглядывается вокруг Чудин, и нет никого, кто бы объяснил ему, что это значит. Но видит невдалеке расходящийся дым и скачет туда.

Там уже догорает пепелище деревни. Бегают по нему и воют собаки и бродят куры с палёными перьями, женщины роются в пепле, ища уцелевшие пожитки, и только неразумные дети со смехом забавляются головешками.

Чудин подъехал и спрашивает женщину, что здесь случилось. Она же, видя его богатый византийский плащ, смотрит на него с великой ненавистью и говорит:

— Спроси у своих, зачем они сожгли нашу деревню и посадили всех мужей без разбора на колы, а нам запретили под страхом смерти снять их и похоронить.

Тут другие женщины с плачем и проклятьями стали окружать Чудина, и он понял, что ничего здесь не узнаешь, и поскакал в Иерусалим.

Вот он находит Харальда во дворце Ирода и спрашивает:

— У моста на Иерихонской дороге — твоих рук дело?

— Моих, — отвечает Харальд. — Жаль тебя не было с нами, славная вышла ника.

— Кто? — спрашивает Чудин.

— Ника, по-гречески «победа», — отвечает Харальд. — Теперь попрячутся разбойники, на колу не больно удобно сидеть.

Чудин говорит:

— Разве ты забыл, что царь греческий разрешает казнить только по суду, и не смертью, а ослеплением?

— Здесь не Миклагард, — говорит Харальд. — И суд здесь я.

Чудин спрашивает:

— А деревню зачем пожёг?

Харальду не понравилось, что Чудин его допрашивает, ибо не первый раз были у них такие разговоры. И он отвечает, собравшись уходить:

— Тебя спросить забыл.

Чудин говорит ему:

— Дети малые остались без крова и бабы — они в чём виноваты?

Тогда Харальд возвращается и говорит Чудину, отвешивая каждое слово:

— Василевс послал нас сюда, чтобы истребить в Палестине разбой и грабёж, и мы взялись за это дело. А ты знаешь, Харальд за что берётся, всё доводит до конца. Без крови драки не бывает.