Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

Поражение и бегство своих резервных отрядов, невозможность конницы, связанной боем с аланами и лазгами, оказать им поддержку удручающе подействовало на продолжавших ещё сражаться кызылбашей главного отряда. Когда же справа и слева от них вместо своих двухтысячных отрядов появились вражеские, готовые в любой миг обрушиться на них с двух сторон, уцелевшие кызылбаши начали поспешное беспорядочное отступление, превратившееся вскоре в повальное бегство. Часть разгорячённых боем русов начала их преследовать, однако большинство предпочло сменить мечи и секиры на луки и самострелы, и тысячи стрел понеслись вдогонку беглецам, валя их сотнями на землю.

Боевая труба русов снова подала голос, и оба вражеских пеших отряда — викингов и сводный — тронулись с места и взяли направление на каменистую гряду, где находился Мохаммед со свитой. Вслед за ними поскакала и конница русов. Догнав свою пехоту, она уменьшила рысь и продолжила движение между отрядами, став центром боевого строя наступающего противника. Пятьсот тяжеловооружённых всадников и не меньше трёх тысяч отборной пехоты шли в атаку на Эль-мерзебана! А за ними со всех концов поля только что завершившегося боя с кызылбашами собирались и выстраивались в ряды оставшиеся в живых русы. Конные сотни аланов и лазгов, прекратив преследование красноголовых беглецов, занимали место в боевом порядке справа от русов, чтобы в зависимости от обстоятельств иметь возможность оказать помощь и атакующим соратникам, и сражавшимся с конницей дейлемитов единоплеменникам. Удар передового отряда пехоты и всадников были готовы поддержать ещё около трёх тысяч пеших дружинников и четырёх сотен конников!

Мохаммед мог противопоставить им три тысячи пеших дейлемитов, столько же воинов из горных племён, полтысячи конных дейлемитов, а в крайнем случае ещё пять сотен всадников, что сейчас охраняли его. Силы были примерно одинаковы с теми, которыми располагал главный воевода русов Олег. Но как лучше использовать их: двинуть на противника и сойтись с ним во встречном бою или встать в оборону? Наверное, благоразумнее будет второе — при равенстве сил ему вряд ли удастся победить русов, встречный бой может преподнести любые неожиданности, зато обороняться он сможет хоть до наступления темноты, после чего разойдётся с противником на исходные позиции. Если ему сегодня не суждено одержать победу, то пусть в сражении не будет проигравших.

— Бахтияр, я решил больше не наступать на русов, — произнёс Мохаммед, повернувшись к военачальнику дейлемитов. — Пусть теперь они атакуют нас, и дейлемиты покажут им, что такое настоящие воины Аллаха. Ты почему-то хмуришься? Наверное, наши воины не желают защищаться, а хотят сами напасть на врага? Ты недавно был у них и знаешь, о чём они думают. Я угадал их мысли?

— Нет, Эль-мерзебан, — ответил Бахтияр, отводя глаза в сторону. — Дейлемиты не хотят ни обороняться, ни нападать, они рассчитывают на твой ум, боевой опыт и ждут другого твоего приказа.

— Другого? Какого? Уж не... — Мохаммед внимательно посмотрел на Бахтияра, криво усмехнулся. — Эти трусы хотят уступить поле битвы противнику до захода солнца? Но они понимают, что этим я признаю своё поражение?

— Они понимают другое — им не победить русов в атаке и не устоять против них в обороне. Среди дейлемитов есть те, кто побывал в сражении у Узкого ущелья и на собственном опыте знает, что с такими воинами, как русы и викинги, им ещё не приходилось на Кавказе сражаться. Те, кто пока не испробовал русских мечей, только что видели разгром кызылбашей, которые слывут неплохими воинами, и не желают повторить их участь. Твои верные дейлемиты, Эль-мерзебан, считают, что, если сегодня боевое счастье не на нашей стороне, незачем гневить Аллаха и поступать наперекор его воле. Дейлемиты готовы умереть за тебя, однако своей смертью хотели бы принести тебе победу, а не сложить головы в уже проигранном сражении.

Прежде чем стать Эль-мерзебаном, Мохаммед много лет командовал дейлемитами и понимал, что значит их желание принести своему полководцу победу в будущем сражении, а не в сегодняшнем. Говоря обычным языком, они отказывались идти в бой! Нет, они не бунтовали, не выдвигали никаких требований, не требовали смены начальников — они просто не хотели умирать в сражении, которое, по их мнению, было проиграно, а их участие в нём ничего уже не могло изменить. Противиться их желанию было бы бессмысленно — воины, не верящие в свою победу, никогда не победят, даже если для этого у них будут все условия. Мохаммеду оставалось одно — прекратить сражение и отступить, чтобы через некоторое время с новым войском возвратиться в долину Бердаа и вновь сразиться с русами, если они к его приходу сами не покинут города. Но прежде чем уйти из долины, ему необходимо стать хозяином сокровищ, с которыми он был вынужден расстаться после поражения у Узкого ущелья.