Томас Делонэ - Томас из Рэдинга

Когда домашние узнали о том, что Маргарита -- лэди, их отношения к ней чувствительно изменились. Ее госпожа сказала также, что она намеревалась выдать ее замуж за своего сына, и всякого рода доводами пыталась заставить ее отказаться от ее намерения поступить в монастырь. Она говорила ей:

-- Послушай, Маргарита, ты благородна и красива, жизнь предназначает тебе, без сомнения, наилучшую судьбу; ты можешь оставить после себя славное потомство, в котором ты себя переживешь.

Все эти доводы и много еще других были пущены в ход, чтобы ее разубедить, но все было напрасно. Она отвечала:

-- Кто не знает, что эта жизнь дает удовольствия на час и огорчения на целые дни; она всегда платит то, что обещает. Но она обещает только вечную тревогу и душевные огорчения. Неужели вы думаете, что если бы я даже имела выбор среди самых могущественных принцев христианских стран, я могла бы отдаться какому-нибудь другому, более благородному супругу, чем мой господь Иисус Христос? Нет-нет, он мой супруг. Ему я вручаю свое тело и душу, ему отдаю свое сердце, свою любовь, свою самую крепкую привязанность. Я слишком долго любила этот призрачный мир; я вас умоляю, не пытайтесь больше отклонить меня от моего намерения.

Когда ее друзья увидали, что они никоим образом не могут изменить ее решения, дело было доведено до сведения его величества. К тому времени, когда Маргарита должна была вступить в монастырь, король прибыл в Глостер с большей частью своей свиты, чтобы почтить своим высоким присутствием обряд пострижения.

Когда все было приготовлено, молодая дама была одета, как королева, в платье из чистого белого атласа, с накидкой из той же материи, необычайно искусно расшитой золотом до самого шлейфа. Ее лоб был опоясан золотом, жемчугом, драгоценными камнями; ее волосы были заплетены в косы цвета темного золота, спускавшиеся ей на спину, как косы царственной невесты; на шее у ней виднелись драгоценности необычайной цены, кисти ее руки были окружены браслетами из алмазов, которые ярко блестели.

Улицы, по которым она должна была пройти, были изящно украшены дубовыми ветвями. Молодая девушка вышла, как ангел из дома своих господ. Тогда все колокола города Глостера торжественно зазвонили. Она шествовала между его величеством, одетым в королевское одеяние, и главным епископом в митре и в ризе из золотой парчи, над которым несли балдахин, богато украшенный бахромой.

Перед ней с пением шли сто священников, а за ней следовали вельможные дамы королевства, затем все женщины и молодые девушки Глостера. Бесчисленная толпа народа стояла по обеим сторонам улицы, чтобы видеть, как она пройдет. Так она прибыла к собору и затем была приведена к монастырским воротам.

Там ее ожидала госпожа аббатиса. Прелестная девушка преклонила колени и стала молиться на виду у всей толпы. Своими собственными руками она расстегнула свое девическое платье, сняла его, отдала бедным, потом сделала то же самое со своей накидкой, потом со своими драгоценностями, браслетами и кольцами, говоря: "Прощай, гордость и суета сего мира". Потом она раздала головные украшения. Тогда она была проведена к паперти и там раздета и вместо своей рубашки из мягкого шелка облечена в жесткую власяницу.

Тогда кто-то появился с ножницами и обрезал ее золотистые локоны, потом посыпал ее голову прахом и пеплом. После этого она была выведена на лицезрение народу, с голыми ногами до колен, и сказала:

-- Теперь прощай, мир! Прощайте, мирские удовольствия, прощай, мой государь, король! Прощай ты, нежная любовь герцога! Мои глаза станут теперь оплакивать мои прежние грехи, мои уста не станут произносить "больше суетных слов. Прощайте, мой добрый господин и моя добрая госпожа! Прощайте и вы, все добрые люди!

С этими словами она была уведена, и больше ее никто уже не видал. Когда герцог Роберт узнал, что она ушла в монастырь, он попросил, чтобы, когда он умрет, его похоронили в Глостере.

-- В этом городе, -- сказал он, -- где мои глаза в первый раз созерцали небесную красоту моей возлюбленной и где она из любви ко мне уединилась от мира.

Его желание было исполнено.

Король просил, когда он умрет, похоронить его в Рэдинге, так как он питал чувство большой привязанности к этому городу и к тамошним суконщикам, которые были при его жизни утешением его сердца. Грэй умер необычайно богатым и подарил участок земли монастырю, в который ушла Маргарита. Вильям Фитцаллен умер также очень богатым, настроив много домов для бедных. Его сын Генри позже был первым мэром Лондона.