Марта Гумилевская - Как открывали мир. Где мороз, а где жара [Из истории путешествий и открытий]

Испанцы — большие законники, а во флотилии было достаточно разных эскривано и альгвасилов, чтобы мог состояться суд по всей форме. На этом особенно настаивал Магеллан. Он помнил, что по возвращении в Испанию он должен отдать отчет королю.

Перед судом со связанными руками, с непокрытой головой стоят мятежники — впереди Хуан де Картахена, рядом с ним Гаспар де Кесада, священник Педро Санчес де ля Рейна, подстрекавший матросов к бунту. Сзади еще сорок человек, и среди них кормчий дель Кано, судьба которого особенная в этом плавании.

Суд единогласно выносит решение, записанное по всем правилам. Глава заговора Хуан де Картахена, как это уже давно известно Магеллану, и священник Санчес де ля Рейна приговариваются к изгнанию; они останутся здесь, на этом мрачном берегу, когда флотилия уйдет отсюда, и пусть сама судьба решит их участь. Мендоса уже мертв, но Кесада жив, и его Магеллан приговаривает к смертной казни «через отсечение головы».

Кто решится стать палачом? Каждый, содрогаясь, отворачивается. Но… соглашается верный слуга Кесады, Луис Молина, приговоренный к повешению. Его помилуют, если он совершит правосудие. Иначе придется ему болтаться на рее. И он берет в руки позорный топор…

Остальных сорок человек, в том числе и кормчего дель Кано, Магеллан помиловал. Он не захотел быть излишне жестоким. А потом… потом ему нужны люди. Впереди тяжелое плавание, и помощи ждать неоткуда.

…И потянулись долгие дни зимней непогоды; и никуда не уйти от тяжелых воспоминаний; и кровавые призраки витают над мрачной бухтой Сан-Хулиан; и юнга Хуан де Сибулетта весь во власти тяжких воспоминаний: он часто бормочет что-то во сне, вскакивает, просыпается. И благородный рыцарь Пигафетта тоже мрачен и задумчив. Но по-прежнему каждый день ведет свой дневник. Ему тяжело вспоминать о суде, но он все же признает правоту Магеллана…

Медленно тянутся дни, и только одно происшествие заставило людей немного отвлечься от тяжелых воспоминаний, и оно даже повеселило матросов; по веселье это было грубым, как, впрочем, грубы были правы того времени.

На берегу в один прекрасный день появился какой-то великан в шкуре животного, накинутой прямо на голое тело. Он был вооружен луком и стрелами. Наверное, охотник. Говорит он на каком-то непонятном наречии, но, похоже, намерения у него самые мирные. Бедняга, он и не подозревал, как опасны эти незнакомые люди, приплывшие неизвестно откуда на своих громадных каноэ! Моряки жестами объясняются с ним, угощают его и с недоумением рассматривают его ноги необыкновенной величины. Таких они еще никогда в жизни не видывали. По-испански «патаго» значит «огромные ноги», вот почему весь берег получил название от этого слова — Патагония. Оно сохранилось и до сих пор на картах мира.

Он был необыкновенно высок, этот голый человек в звериной шкуре, испанцы доходили ему лишь до пояса. А ел он… нет, ничего похожего моряки не видали за всю свою жизнь, хотя и сами не отличались плохим аппетитом. Этот патагонец съедал сразу полбочонка сухарей и запивал их бочонком воды… Он был добродушен, это огромное дитя природы, и — увы! — доверчив. Магеллану приказано было привезти с собой образцы минералов, различных растений, животных, и несчастный патагонец вошел в этот список, хотя он был человеком. Да, то был грубый век; даже у таких людей, как Магеллан, не хватало человечности, для того чтобы пощадить несчастного дикаря. Патагонца захватили хитростью. Ему показали блестящие браслеты — ножные кандалы — и предложили надеть их ему на ноги. Когда он понял, что попал в ловушку, было уже поздно. Он бушевал, рвался на волю, но сделать уже ничего не мог. Так он стал пленником, и ему навеки пришлось расстаться с суровой, но милой его сердцу родной землей…

Магеллан больше чем когда-либо одержим желанием отправиться на дальнейшие поиски пролива, но зима на целых пять месяцев задержала его в бухте Сан-Хулиан. Так и не дождавшись сносной погоды, он посылает вперед на разведку маленький «Сантьяго».

Нетерпеливо поджидает он его возвращения, всматривается в морскую даль, но ничего не видно, кроме волн и хмурого неба. Но вот на берегу появились какие-то странные люди. Патагонцы? Правда, они не так велики ростом, как их несчастный пленник, но кто их знает, этих патагонцев, может, не все они великаны?

Постойте, они что-то кричат по-испански. И при ближайшем рассмотрении они оказываются моряками с «Сантьяго». Одежда на них рваная, они замерзли, они голодны, они еле живы. Новая беда. Матросы рассказали, что доплыли до устья реки, нынешней Санта-Крус, и тут буря разбила их корабль, выбросив его на скалы. Никто не погиб, даже «не промок», как записал у себя Пигафетта; но моряки голодают, и вот несколько человек отправились пешком за помощью.